Хроники былого и грядущего

Когда войска короля, под командованием лорда Фаулера, лишились осадных башен и оказались под шквальным обстрелом, поднимающиеся по лестницам уже не могли возместить потери. Казалось, будто за считанные мгновения каждый смог бы похвастаться десятком стрел, вонзившихся в его щит или доспех. Рыцарей, схватившихся с Бейро, оттеснили обратно, под крики их сородичей. В конце концов «Старый Ястреб», видя смертельное безрассудство в глазах своих людей, дал приказ отступать. Выжившие падали с лестниц. Мало кто добрался до земли живым.

«Золотой Коготь» в очередной раз подтвердил свою монументальность и неуязвимость. Точно также, как его защитники. И пока король Орис «вальсировал» с лордом Моустасом, ведя бои через отряды разведчиков, внезапные и тайные удары, диверсии, ложные окружения и отступления, ловушки и многомудрые манёвры, так и не решаясь вступить в открытый бой, вторая часть королевского войска ещё дважды пыталась штурмовать стены замка, и оба раза навыки и искусство защитников заставляли их отступить с ужасающими потерями.

И «Небесный Клинок», и король Орис смотрели на «Золотой Коготь», строя свои планы от того, выстоит крепость или падёт. Всё зависело лишь от неё.

А осада всё тянулась, сопровождаемая дождями и мором.

Через несколько дней после того, как была выявлена болезнь, которую называли «кровавым поносом», лекари и мейстеры оказались завалены сотнями жалоб на боль в животе и озноб.

Когда архимейстер Эброз, которого вытащили аж из Цитадели, подтвердил, что болезнь действительно пришла в их армию, войска охватила паника. Даже после того, как Фаулер приказал казнить дезертиров на месте, тысячи людей бежало в Речные земли — таков был страх, внушаемый кровавым поносом. Многие кричали, что беду на них послал сам Бог — «Небесный Клинок», отчего впадали в безумие, начиная резать своих же соратников.

Пока здоровые вели войну и умирали под стенами «Золотого Когтя», тысячи оставались в своих промокших, сделанных на скорую руку палатках: они нескончаемо испражнялись, их рвало желчью, они горели в лихорадке и тряслись в ознобе. Через день-два глаза тускнели, и человека покидала всякая энергия, не считая вспышек лихорадочного бреда. Через четыре-пять дней кожа делалась до странности бледной, что называли карой «истинного Бога». По истечении первой недели лихорадка достигала пика и происходила следующая вспышка, лишавшая даже самых крепких людей остатков сил. Затем больной либо выздоравливал, либо умирал. И вторых было гораздо больше. Лагерь потонул в дерьме, сырости и вони.

Повсюду организовывались лазареты для тех, кто остался без свиты или товарищей, за кем некому было присматривать. Сотни целителей, лекарей и молчаливых сестёр ухаживали за лежачими больными, отчего неизменно заболевали сами.

И сколько бы благовоний, лучин и свечей они ни жгли, сколько бы не молились Семерым, вокруг невозможно было дышать от запаха смерти. Казалось, в лагере не осталось ни единого уголка, где не слышались бы возгласы бредящих и не чувствовалась бы вонь человеческого дерьма и гниения. Она была такой, что многие лоялисты ходили по лагерю, обвязав лица тряпками, пропитанными лошадиным потом, что хоть немного притупляло их обоняние.

Тем не менее, мop усиливался и «Рука Бога», как её быстро прозвали среди черни, не щадила никого, даже членов самых высоких домов. Бисбери, Брюн, Баквелл и Фоссовей свалились в считанные дни, один за другим. Временами казалось, будто больных в лагере больше, чем здоровых. Молчаливые сёстры ходили по раскисшим проулкам, от палатки к палатке, тяжело ступая по грязи, и осматривали, нет ли где умерших. Погребальные костры горели непрестанно. За одну горестную ночь умерло три сотни солдат, и в их числе — немало знатных рыцарей и лордов.

А дожди всё шли и шли, заставляя гнить тканевый материал шатров, оружие и надежду.

На следующую ночь умер приближённый Эдмара Талли — лорд Джайлс Вэнс и к дождливому небу вознёсся плач Речного лорда, потерявшего друга. На следующий день пришло известие, что умер лорд Пакстер Редвин, один из богатейших аристократов Простора и ближник Мейса Тирелла. Вскоре после этого перестал дышать Уоррин Бисбери, лорд Медовой Рощи. И, как утверждали мейстеры, вскоре за ними должны были последовать Беннард Брюн и Лоред Баквелл.

Уцелевших предводителей второй армии короля Ориса обуял страх. «Золотой Коготь» продолжал сопротивляться, а боги испытывали их невзгодами и смертью, будто бы защищая одного из своих братьев — «Небесного Клинка». В это же время сам владыка Семи Королевств никак не мог поставить точку в их противостоянии.

Теперь шепотки шли не о победе, а о поражении. О божественном наказании, о смерти и разгроме. Они находились вдалеке от дома, среди враждебных земель и людей, отчего попросту впали в отчаяние. Солдаты не знали что делать и как действовать дальше.

А дождь всё барабанил по крышам шатров, наполняя мир влажным грохотом.

 

***

 

«Золотой Коготь», взгляд со стороны