Хроники частного сыска

– Почему? Да очень просто, господа мои дорогие и хорошие! Несколько дней я проезжал «Кольчугу» даже не глядя в её сторону. Где-то через пяток дней моё вечернее приключение стало подзабываться. На седьмой денёк, в субботу, я отважился, и снова подкатил сюда – всё, как обычно: вошёл, поздоровался, сделал скромный заказ. Сижу, слушая, кто что говорит. Чувствую себя не в своей тарелке, но креплюсь – сижу, жую. И тут сверху, из жилых комнат спускается постоялец, и ни какой-нибудь, а следователь из Москвы. Оказалось, что он занимается розыском одного пропавшего, и опрашивает всех, кто в то время мог здесь быть и видеть этого человека. Пропавшего то есть. Подошёл он и ко мне и протянул фото, мол, не видел ли я где-нибудь раньше этого мужчину? Волосы у меня на голове прям так сразу и зашевелились. Верно, я побледнел и, может, глаза выпучил, вспотел холодным потом, потому что следователь тут же присел напротив и говорит: «Говорите, я очень внимательно Вас слушаю! Ничего не бойтесь, если что, всё останется между нами». И что я должен был сказать? Вы представляете это? То, что я неделю назад столкнулся с этим человеком у стен «Кольчуги»?!! Но… мне вдруг подумалось, что может быть и такое, что тот человек совсем необязательно должен быть мёртвым – он просто-напросто пропал. Ведь так? Кто сказал, что он мёртв? Ищут его как пропавшего. Его машину нашли на стоянке «Кольчуги» – вот и шарят-лазят именно здесь. Так? Может, я его живого видел? Почему – призрак, почему – труп? Кто такое сказал? Решив так, я всё рассказал следователю. Вот так вот. Только я зря это сделал, потому что следователь занёс мои показания в свои бумаги, – а человека того до сих пор никто не нашёл… ни живым, ни мёртвым… Видеть его, после меня, видели многие, да только никто не поймал и не задержал его, а вот народу пропало с тех пор много… и ещё больше головой, умом тронулось. Правда, может быть и такое, что именно этот первый пропавший который, – его, между прочим, звали Русланом Леопольдовичем Покрутой-Половцевым – такая вот чудная двойная фамилия, – осел он, значится, задержался в наших краях и заделался матёрым серийным убийцей! Может такое быть?

– Угу. – Михей крепко поджал губы и деловито кивнул.

– Во-во, может, – обрадовался Пётр. – И от этого, – он придвинулся и прошептал, – ещё страшнее.

– Вот видишь, как всё просто! – вдруг воскликнул Николай Сергеевич. – Всё разъяснилось. А то – призрак, призрак. Какой там призрак! Какие пустяки, право слово. Обыкновенный маньяк. Делов-то!

– Ха. – Пётр улыбнулся. – А вот и не ваша правда. Не так всё плоско. Дело в том… – Пётр снова зашептал, и для чего-то огляделся, а для чего огляделся – не ясно, потому что подразумевалось, что все обо всём осведомлены не меньше, чем он. Может, он хотел таким театральным приёмом напустить пущей таинственности и вместе с ней нагнать ещё больше страха на слушателей? – Дело в том, что кое-кого из других, пропавших вслед за первым, за Русланом, тоже видели.

– Гм… – Николай Сергеевич был озадачен.

– Ну и что же? – Михей был невозмутим и категоричен. – Да у них здесь целая шайка! А? Что на это скажешь?

– Таких шаек не бывает, – сказал грустно и как-то смурно Пётр – на него вдруг навалилась тоска. Он поёжился, вроде как, начиная замерзать. – Совсем разные, из разных мест люди не станут прятаться незнамо где и вылезать оттуда только за тем, чтобы своими бессловесными фигурами пугать прохожих, а потом также незнамо куда уходить, пропадать. Нет. Таково не бывает. – Глаза у Петра забегали, он обхватил себя руками.

– Ты что, замёрз? – удивился Михей.

– Да, что-то хол… холодновато. А знаете, что это значит? Это значит, что он где-то рядом.

Они замолчали.

Михей и Николай Сергеевич осторожно осмотрелись… и им тоже стало казаться, что в помещении стало на несколько градусов меньше. Хотя огонь в камельке горел, исправно подготавливая новую партию углей для шашлыка, а куры в гриле совершали свой неторопливый вальс. Однако больше не пахло столь же резко и насыщенно жареным мясом, а пахло свежим ветром и прелым листом… – осенью.

Все, кто присутствовал в это время в помещении, тоже, как по команде, одновременно, замолчали и, в установившейся тишине, послышалось:

– Боже мой, бо-же-мой…

Это, в самом тёмном углу, на другой стороне залы, зашептала какая-то женщина одетая во всё чёрное.

Михей Ардашев с Николаем Сергеевичем Рукавниковым впервые заметили её присутствие. Но им не довелось её разглядеть – в «Кольчугу» ввалилась, громко смеясь и разговаривая, беспокойная молодёжь.

Люди в ресторане вздрогнули, и настолько сосредоточили внимание на вновь прибывших, что через минуту, опомнившись, уже не смогли распознать холода и осенней свежести, неведомо как проникших в залу, а чувствовали прежнее тепло и уют от весело горящего камелька и упивались ароматом, исходящим от настоящих поленьев, куриц гриль и шампуров с мясом, помещённых для приготовления с одного – затушенного, усмирённого – края очага. Всё было, как обычно.