Хроники частного сыска

В воскресенье вечером Пётр снова распоряжался собою по собственному усмотрению.

Он созвонился с начальником и убедил его в необходимости продления своей отлучки. Таким образом в распоряжении Петра оказалась ещё одна неделя для борьбы не с Мари, а с Летой!

В пятницу вечером позвонила Маша. Она хотела провести с Петром субботу, а может, и воскресенье. Абонент был недоступен. Маша расстроилась. Пётр продолжал хандрить.

Маша решила посоветоваться с Ларкой, и встретилась с ней на следующий день. Девчонки поняли, что прошла еще одна неделя, когда они не видели Петра. Значит, ничего не изменилось. Пётр продолжает погружаться в пучины депрессии, благополучно обманув их на прошлых выходных.

Поэтому в воскресенье девчонки вместе звонили в дверь Петра.

Пётр не открывал.

Они не сдавались.

Выглянули потревоженные соседи: узнали Машу, узнали, в чём дело, сказали, что уже давно не видели Петра и не слышали, чтобы в квартире кто-нибудь был, и скрылись.

Девчонки снова затрезвонили в дверь. На этот раз они не гнушались для разнообразия и убедительности бить по ней ногами и кулаками.

Глухо.

Они стали звонить по телефону знакомым Петра, надеясь на то, что он с кем-нибудь, или его кто-то видел, или он кому-то звонил. Но его никто не видел, а он никому не звонил. Машина Петра продолжала стоять у дома на протяжении двух недель, поэтому не было надежды и на то, что он уехал, чтобы развеяться, хотя бы в другой город, где его никто не знает.

Девчонки с удвоенной энергией возобновили напор на запертую дверь.

Дверь оставалась глухой к усердию Лары и Маши.

Тогда они подумали позвать на помощь Германа, Славу и Жмыхина.

– Чем они помогут? – спросила Лара.

– Выломают дверь! – ответила Маша.

Лара усомнилась в дозволенности такого мероприятия.

– Не дрейфь, – сказала Маша. – Мне можно. Соседи меня знают. Они, я уверена, даже дадут нам ломик. Если есть.

– Тогда почему нам не попросить его сразу, вместо Жмыхина?

– Ковырять им ты будешь?

– А что мы надеемся увидеть в квартире?

Маша наморщила лобик.

– Ты что, думаешь, его кто-нибудь… убил?

Маша посмотрела на Лару. Но их почему-то не встревожила подобная мысль. Наверное потому, что она была невероятной, нереальной.

– Мы хотя бы убедимся, что его там нет, – сказала Маша, – и тогда все силы обрушим на поиск в других местах.

– Аргумент, – согласилась Лара и позвонила Герману.

Через час дверь была взломана.

Пётр был в квартире.

Он лежал в постели. Он казался удивлённым и восхищённым. По-видимому, он был зачарован тем миром, в который ушёл. Он не дышал.

Позднее, на вскрытии, установили время смерти: в ночь с субботы на воскресенье. Девчонки не успели всего лишь чуть-чуть. Если бы они были способны предвидеть будущее, то в субботу не совещались бы, а шли бы к нему на квартиру, не дожидаясь воскресенья. И он, может быть, открыл им. И тогда всё было бы иначе. А так, ночь с субботы на воскресенье стала для Петра роковой. За дни своей добровольной изоляции Пётр благополучно восстановил восьмичасовой сон, и даже приумножил его до двенадцати-четырнадцати часов. Он в избытке наслаждался лицезрением далёкой фигуры притягательной нежной девы. Он более не стремился перейти реку. Он успокаивал себя. Он внушал себе, что воды реки ему не страшны. Они не пугают его. Мариолета не торопила Петра. Она видела серьезность его намерений и, веря в удачу, терпеливо ждала… И Пётр, измученный долгой разлукой, наконец, совершил это – он преодолел Лету. Он бросился в неё с разбега и тут же был оглушён холодом настолько, что лишился, как ему показалось, сознания, забыв о всякой земной жизни. Он каким-то неведомым образом перебрался на другой берег. Он на века слился с той, которая манила его нежной, ласковой, чистой, непорочной истомой, чтобы, быть может, наконец-то согрешить.

– О! Мари-О! -Лета! – восклицал он, прижимаясь к ней.