Хроники Черного Отряда. Книги Мертвых

Но ему придется отыскать какой-нибудь переулок и порыться в выброшенном тряпье. То, что осталось от его «костюма», язык не поворачивался назвать даже лохмотьями.

Я велел Тай Дэю и Мургену собрать как можно больше обрывков ковра, не привлекая внимания таглиосцев. Вдруг удастся что-нибудь узнать, изучив эти лоскуты? Нам не пойдет на пользу, если у Гоблина и Бубу появятся блестящие идеи насчет повышения мобильности.

Ревун выбрал как раз этот момент, чтобы очнуться, потянуться и поприветствовать мир добрым воплем. Я зажал латной перчаткой рот этой сволочи, но на секунду опоздал.

И вокруг нас стали собираться защитнички Бубу. Гоблин тоже очнулся и заозирался в полной растерянности. Кто-то, кому не терпелось закрыть Дщерь Ночи от опасности своим телом, бросился к ней сломя голову. Налетел на нее, свалил с ног, оглушил едва ли не сильнее прежнего.

Чары любви заметно ослабли.

Появились шестеро таглиосских солдат. Первые двое мгновенно остановились, увидев меня и Шукрат. Идущие следом наткнулись на них и тоже опешили.

Дой с юношеским проворством бросился вперед. Бледный Жезл засверкал в танце смерти.

Появились новые солдаты. Гораздо больше. Мурген и Тай Дэй опустошили бамбуковые трубки, затем выхватили мечи и начали плести стальной гобелен вместе с Доем.

– Уходи немедленно, – сказала мне Шукрат. – Просто толкай рейтгейстиде, и он полетит перед тобой.

Тотчас выяснилось, что лететь он будет только вперед, если несколько человек не навалятся и не заставят двигаться тоже по прямой, но уже в другом направлении.

Однако сейчас мне никто не мог помочь. Родственники Тобо были заняты, шинкуя таглиосскую армию на корм для ворон. А Шукрат играла в прятки с группой таглиосских лучников.

Когда стрелы достигали ее, она на миг теряла очертания. Черная ткань окутывала ее непроницаемым облаком.

Внезапно Шукрат выбросила облако поблескивающих обсидиановых чешуек. Хотя ветер дул нам в лицо, облако направилось к таглиосцам, и уже через секунду вражеские солдаты отчаянно бранились, хлопая себя по всему телу и позабыв обо мне.

Превосходно.

Я видел, как Гоблин и Одноглазый устраивали друг другу похожие каверзы, обычно с пчелами или осами. Как-то раз один напустил на другого армию муравьев. Почти всю жизнь немалую часть своей изобретательности они тратили на придумывание новых способов досадить друг другу.

Как мне их теперь не хватает…

Таглиосцы, которые вольно или невольно стали защитниками мессии обманников, выбрали для этого неудачное время. Родственники Тобо пускали им кровь ручьями.

И тут проклятый Гоблин подпрыгнул, точно выскочивший из могилы изголодавшийся вампир, и приземлился среди своих солдат. Трое из четырех упали. Доя, Тай Дэя и Мургена расшвыряло, как тряпичных кукол. Казалось, их мечи не способны причинить коротышке даже малейший вред, а самые яростные удары словно встречают пропитанное водой бревно. И ущерба наносят примерно столько же, сколько нанесли бы такому бревну.

Я вспомнил последние часы Одноглазого и бросился вперед с копьем наперевес. Его наконечник уже светился.

Лже-Гоблин успел увернуться, и мне не удалось насадить его на копье. Все же я нанес ему рану, которую пришлось бы зашивать, будь он настоящим Гоблином. Его плоть оказалась тверже, чем старый копченый окорок.

На лице Гоблина отразилось сперва изумление, затем жуткая боль. Копье в моей руке вспыхивало и дымилось. Колдун завизжал, и на мгновение я увидел полные муки глаза настоящего Гоблина.

Я принял более устойчивую позу и попытался нанести ему смертельный удар.

Но не смог даже прикоснуться. Коротышка сбежал, охваченный ужасом перед моим оружием. А рана выглядела так, точно в ней уже развилась гангрена.

На все эти события ушли считаные секунды. Солдаты, которым я велел идти следом за нами, бросились на помощь. Все еще оглушенная, Бубу не смогла повлиять на их способность сражаться. И ребята потащили нас из опасной зоны.

– Я могу ходить сам! – рявкнул я, хотя сил почти не осталось.

Я ухватился за летающее бревно и принялся толкать его вперед.

Солдаты понесли Доя и Тай Дэя. Мурген обвил рукой плечо бойца, который сам ухитрился получить рану.

Сегодня плохой день для семьи Кы.

Подбегали все новые наши солдаты.

Я налег на бревно, стараясь не волноваться. Стычка за моей спиной становилась все ожесточеннее, с обеих сторон прибывали подкрепления. Перевес менялся, по мере того как Бубу обретала силы или слабела. Очевидно, излучение чар любви обходилось ей дорого.

Ненавижу такие бои, – сказал я Дреме, когда она пришла проведать уцелевших.

К погибшим она упорно не хотела поворачиваться лицом.

Пришедший в себя Ревун уже расхаживал. Над Тобо трудилась целая команда. Мурген выживет, ему нужно только время. Но у Тай Дэя и Доя время вышло.

Солдаты живут.

Я делал все, что мог для Душелов, – в основном когда не видела жена.

– Можно потерять много людей, ничего при этом не добившись. – Это Дреме легкий намек.

– Они поняли, что им не победить, и решили отойти на север, пока мы не окружили их полностью. – Никакого разочарования в ее голосе я не заметил. – Как Тобо?

– Не так плох, как его дядя и Дой.

– Костоправ!