Хроники дальних дорог

По кораблям флота словно волна треска прокатилась — то тут, то там возникали перестрелки. За борта кораблей десятками и сотнями полетели трупы гестаповцев и фанатиков из СС. Желающих воевать без каких-либо надежд на победу нашлось на удивление немного — только сотни полторы кораблей двинулись навстречу Железному острову и были им благополучно уничтожены, превращены в тучи пыли. А все остальные дружно спустили флаги — не зря в кают-компаниях уже который месяц, с самого момента уничтожения населения системы Далгот шли яростные споры. Адольф поспешил, ему бы еще лет десять подождать, вырастить еще пару поколений фанатиков, и он бы преуспел, а так большинство наорцев его человеконенавистнические идеи не приняло. Люди молчали от страха за за свою жизнь, но становиться убийцами не хотели.

На Железном острове, видимо, поняли, что флот сдается, да и трудно было не понять, когда флаги на стольких кораблях опускаются, и атаковать не стали. Не прошло и десяти минут, как к флагману двинулась какая-то странная штуковина размером с два галеона, она походила на вытянутый вперед объемный ромб с кучей разных выступов и решетчатых конструкций. Штуковина, аккуратно облетая другие корабли, подлетела к «Возрождению Света», как претенциозно назывался флагманский галеон, что у самого командующего вызывало чуть ли не зубную боль, и каким-то непонятным образом прилипла к его борту. В железной стене протаяло отверстие, из которого на палубу посыпались воины в доспехах, если это непонятное нечто можно было назвать доспехами. Сопротивления им никто не оказывал, все фанатики были уже за бортом.

К адмиралу направился настоящий гигант, таких громил ему не доводилось видеть еще никогда, даже среди гренадеров. Наверное, два с половиной метра роста, может немного поменьше. Когда он подошел к Ланхеро, его шлем сложился и уехал в какое-то подобие широкого воротника. Лицо железноголового было словно высеченным из мрамора, слегка надменным, волосы почти белыми, глаза голубыми. Многие признанные столичные красавицы охотно рухнули бы в объятия этого человека, именно человека, и однозначно чистокровного.

— Насколько я понимаю, флот сдается? — поинтересовался он на чистейшем, аристократическом немецком языке.

— Так точно, — подтвердил адмирал. — С гестаповцами, правда, пришлось разобраться своими силами. Если честно, даже не будь вас, долго бы эта вакханалия не продлилась, еще месяц-другой, и большинство офицеров восстало бы. Чувствовать себя палачами никто не хотел, а понять зачем уничтожать всех вокруг было невозможно. Я — адмирал флота Ниад Ланхеро, командующий флотом Пятого рейха, от имени всех офицеров и матросов заявляю о капитуляции флота.

— Полковник космодесанта Таорской империи Карл фон Бревен, — представился гигант. — Возглавляю десантную секцию супердредноута «Петроград». Я уполномочен капитаном Д`Арнье принять вашу капитуляцию, господин адмирал.

— Значит это не остров, а боевой корабль? — Ланхеро задумчиво посмотрел на дрейфующее неподалеку от флота гигантское зубило.

— Именно так, — усмехнулся фон Бревен. — А теперь позвольте пригласить вас на борт «Петрограда».

— Зачем?

— Для подписания капитуляции, разумеется. И для очень важных переговорах о будущем рейха. Решать каким будет это будущее придется вам и адмиралу Норвего, двум офицерам, предпочевшим остаться людьми, а не стать зверьми. Не превратиться окончательно в фашистов.

— Фашистов?..

— Вам все объяснят, — усмехнулся полковник. — Прошу за мной. Можете взять с собой двух адъютантов.

— Одного вполне достаточно, — возразил адмирал. — Лейтенант Гальперо, отправляетесь со мной.

— Есть! — отозвался тот.

Наорские офицеры двинулись за фон Бревеном и вскоре скрылись в таинственной штуковине, которую полковник мимоходом назвал челноком. Каждому было несколько не по себе. Они не знали, что ждет их самих и их страну, но надеялись, что будущее окажется лучше того, что уготовил им бесноватый Адольф.

Глава XXIV

Крайняя молодость капитана «Петрограда» несколько удивила адмиралов, в рейхе в таком возрасте можно было стать разве что лейтенантом, да и то вряд ли — скорее курсантом. Но это не их дело, и оба это хорошо понимали. Совещание, на котором должна была определиться дальнейшая судьба рейха, занимало их куда больше.

— Добрый день всем, — заговорил капитан Дарнье. — Мы с вами собрались здесь, чтобы определить, что нам делать с детищем бесноватого Адольфа. Пятым рейхом. Господа адмиралы, вы посмотрели «Обыкновенный фашизм»?

— Да… — глухо ответили те, содрогнувшись.

Вспоминать этот фильм было тошно и противно, ведь их родная страна тоже начала превращаться в нечто подобное, и если бы не появление «Петрограда», превратилась бы. И довольно быстро. Причем, это могло произойти даже сейчас, слишком много осталось на Наоре и ее колониях гестаповцев, эсесовцев и прочих убежденных коричневых, считающих своим законным правом убивать и насиловать тех, кто не подпадает под их критерии. Эти даже не поймут, в чем их обвиняют, ведь они поступали так, как велел великий фюрер, которого они почитали, как бога.