Хроники Дао

Он плыл в темноте. Скоро Сайхун почувствовал, что начал двигаться все быстрее… И вот он уже летит среди невиданного буйства красок! Переливы цвета были более яркими, чем окрашенный шелк, более сверкающими, чем отражения спектра в тысяче осколков призмы. Он мощно плыл через этот водоворот. Преодолев некоторое расстояние, он оказался перед вратами в бескрайние просторы космоса. Там, позади океана из мириадов расплавленных радуг, видел он свое освобождение.

Сайхуы плыл вперед с абсолютным спокойствием; казалось, что вся его душа дрожит от наслаждения, которое она испытывает, соприкасаясь со святой, долгожданной и мирной красотой. Он сам был светом, он поглощал свет, и с каждым разом приближаясь, он становился все ярче. Он почувствовал глубочайшую мудрость. Это была высокая отстраненность от всего человеческою, – от всего, что ассоциировалось с его личными нищенскими чувствами и тиранией его субъективности. Он был свободен и мог просто ощущать легкое волнение от потока бесконечности. Он был вместе с Дао.

Сайхун наблюдал, как порталы в космосе становятся все шире. Как он хотел пройти сквозь них, оставив за плечами этот людской суетный мир! Там, по другую сторону, был другой, широкий мир – настоящий рай. Он вовсе не напоминал мир людей. В нем не было таких понятий, как город, местность, материя. В этом мире не действовали даже всем известные законы физики. Но все равно Сайхун ощущал, что его безумно тянет к этому миру. И он позволил себе распрощаться со всем без колебаний и сожалений. Сейчас он оставит эту земную юдоль ради всеобъемлющей вечности!

Сейчас он настолько стремился душой вперед, как ранее ни разу ему не случалось во время проекции. Он бесстрашно погружался все глубже. Сайхун сконцентрировался на максимум, доведя сосредоточение до абсолютного совершенства. Серебряная нить, которая все еще привязывала его к телу, – эта самая настоящая линия жизни, которая тянулась до самой земли, – под влиянием его неукротимого стремления начала бледнеть и вытягиваться. Сдержать Сайхуна уже было невозможно. Он несся к порталу.

Вдруг… Его небесную траекторию прервал басовитый рык аккорда, взятого на электрогитаре. Сайхун почувствовал боль. Место на животе, куда прикреплялась эта нить, вросло в него, и он развернулся в космосе. Шум послышался снова; он настолько резко вернул Сайхуна обратно в тело, что он чуть не закричал в агонии. Он открыл глаза и обнаружил, что находится в той же самой комнате. Это сосед включил радио на полную громкость. Рок сильно заколотил в стены, комната заходила ходуном.

Туг Сайхун утратил всякий контроль над собой. Он молнией вылетел из комнаты, демонически сверкая глазами. Дверь в комнатку соседа он развалил надвое; потом одним мощным рывком заставил перепуганного мужичонку подняться на ноги. Несчастный от страха намочил в штаны.

– Он убьет меня! – завопил сосед. Его глаза в испуге наполнились слезами. Сайхун чувствовал, как напрягается и дрожит шея соседа под его пальцами. Он сдавил пальцы чуть сильнее, чтобы визави немного угомонился. Очки соседа в гонкой проволочной оправе скатились на пол.

Прибежали другие жильцы. Они безуспешно пытались оторвать Сайхуна от его жертвы. Наконец они навалились на него вшестером и смогли выволочь Сайхуна в коридор. Сайхун не сопротивлялся: до него постепенно начала доходить абсурдность его действий.

Управляющий домом, располневший отставной моряк, потребовал, чтобы Сайхун убирался, – он не потерпит, чтобы всякие там маньяки расшибали двери в его доме. Сайхуыу было все равно. Это был сорок девятый день. 8 этот вечер он мог бы уже покинуть эту землю.

Оказавшись в своей комнате, он снова сел на кровати. На этаже было до жути тихо. Сомнений не оставалось: он должен покинуть этот мир. Но уже допытавшись проникнуть в то особое состояние спокойствия, он обнаружил, что это невозможно. Потеряв терпение, он утратил ту тонкую привязанность, которая и позволяла ему покинуть свое тело. Чувства от занятий медитацией – все, которые он ощутил, – исчезли без следа.

Глава тридцать девятая Настойчивость

Единственным, что остановило Сайхуна на пути из собственного тела, было радио. Он нашел себе еще один дешевый отель и устроился работать в магазин, где продавали спиртное. Он хотел попытаться снова. Но на этот раз он более осторожно спланирует свое физическое окружение: Сайхун решил, что найдет какую-нибудь священную землю, где его никто не потревожит.

Идеально подошел бы храм или скит отшельника. У Сайхуна был друг, настоятель дзэн-буддистского монастыря в Японии. Он написал священнослужителю, честно раскрыв в письме свое намерение покинуть тело. Сама по себе просьба была изложена вполне подобающим образом, но далеко не все святые люди верили в возможность добровольно покинуть этот мир. Поэтому Сайхун с особым облегчением прочел ответ: настоятель дал свое согласие.