Хроники Дао

В 1937 году вместе с ежемесячным запасом провианта даосы Хуашань получили известие о начале войны между Китаем и Японией. Ученики, которые спустились в долину за провизией, поспешно вернувшись обратно, рассказали о том, что японцы преодолели мост Марко Поло неподалеку от Пекина, штурмом взяли богатые углем и железом горы в провинции Шаньси и приготовились ко второму этапу наступления от Тяньцзина в направлении Нанкина. Завоеватели двигались неторопливо, но неуклонно, глубоко проникая внутрь страны и встречая на своем пути лишь плохо организованные, почти невооруженные отряды сопротивления. Разрозненные армии военных правителей и самодеятельные группы бойцов из числа гражданского населения северных провинций были сметены превосходящими силами великолепно вымуштрованных японских войск, действовавших при поддержке танков и авиации. Жуткие рассказы о кровопролитных боях и зверствах японцев тяжело поразили каждого монаха; чувство горечи охватило и Сайхуна. Ярость и боль за страну дали пишу националистическим побуждениям, так что вскоре все храмы Хуашань были объяты жаркими спорами о том, что делать дальше. Даосов раздирали противоречия. Каждый монах, служка или простой ученик имел свое собственное мнение. Некоторые испытывали возбуждение и открыто проявляли свои эмоции; другие казались спокойными и погруженными в себя. Но не было ни одного, кто не обвинял бы войну. Печальные новости сказались даже на распорядке жизни. Вскоре даосы Хуашань не нуждались больше в пересказанных сводках с места боев: до гор доносились жуткие звуки близких сражений. Можно было разобрать разрывы бомб, вой приближающихся истребителей и даже увидеть грязно-красные вспышки разрывов – это японцы атаковали город Сянь, до которого было всего лишь шестьдесят миль.

Большинство даосских монахов высказывалось против участия в боях, мотивируя это тем, что они – «люди, оставившие свои семьи» – не обязаны возвращаться к мирской суете, нарушая ту чистоту уклада, которая вырабатывалась долгими годами. Мир всегда был местом сражений, обмана, нечестности, грязных денег, убийств, политических дрязг и прочих опасностей. Сторонники этого подхода не желали разрушать свой обет аскетизма.

Патриоты среди жителей Хуашань гневно возражали им, доказывая, что, если Япония завоюет или разрушит Китай, аскеты лишатся тех мест, где до этого они могли спокойно совершенствовать свои знания. Испытывая законное возмущение и чувствуя свою правоту, члены этой группы настаивали на необходимости каким-то образом помочь своему народу. Какая разница, отшельники они или нет? – Страна нуждалась в них, в своих детях.

Раздоры продолжались до тех пор, пока Великий Мастер не созвал общее собрание. Со всех вершин Хуашань к месту собрания бесконечными ручейками потянулись монахи и ученики. Собираясь во дворике Храма Южного Пика, многие в ожидании Великого Мастера продолжали горячо спорить друг с другом.

Наконец патриарх появился под сводами портика перед главным молельным залом. Его высокая фигура рельефно выделялась на фоне темного провала входа в старый деревянный храм. Великий Мастер поднял к губам видавший виды рупор и властным голосом обратился к присутствующим:

– Все мы являемся даосами-отшельниками. Все мы покинули светский мир, и поэтому нас не должны волновать мелкие треволнения неразумных, оставшихся внизу. Возвратившись в мир, мы пожертвуем той чистотой, которую нам удалось воспитать в себе на этой священной горе: оставаться в том мире и не запятнать себя ничем невозможно.

Но вместе с тем мы китайцы. Чужая держава напала на нашу страну, и каждый должен внести свою лепту в защиту родины. Здесь речь идет не столько о духовности, сколько о самой жизни.

Помогать борьбе своего народа – еще не значит драться с врагом. Каждый должен сделать свой вклад по-своему: каждый должен спросить себя, как он может помочь Китаю. Кто-то отправится вниз, чтобы кормить лишившихся крова; кто-то будет оказывать медицинскую помощь; будут и те, кто сочтет своей обязанностью сохранить ради будущего нашу древнюю традицию. Даже не убивая врага, вы сможете помочь делу освобождения страны. Те же, кто достиг мастерства в боевых искусствах, должны использовать свои умения, защищая страну. Ведь вы воины, а работа воина – это битва-Великий Мастер еще продолжал говорить, а в голове у Сайхуна быстро завертелась чехарда собственных мыслей. Он был молод, и ненависть кипела в нем ключом. Он всей душой стремился защитить свою страну, свой народ; он желал отомстить захватчикам за горе, которое они принесли беззащитным людям. Сайхун хотел драться.

В тот же вечер он и два друга-служки собрались, чтобы обсудить свое будущее.

– Мы прошли весьма необычную подготовку и наше воинское искусство удивит многих, – страстно доказывал Сайхун. – Мы должны предложить все, что умеем, нашей родине.