Хроники Дебила. Свиток 2. Непобедимый

Следующий день начался с суматохи. Приплыли лодки со стройматериалами. Сбегал и выклянчил пару «железнодеревных» жердей. Связал из них что-то вроде рамы и закрепил на дне лодки, примотав к каркасу (для чего пришлось полностью разгрузить лодку). Потом сделал что-то вроде ременных уключин. Спустил лодку на воду и попробовал грести. Переставил упоры для ног на раме, попробовал снова – получилось лучше. Подключил к этому делу Витька. (Во-первых, он из прибрежников будет, значит, гребля у него в крови. А во-вторых, раз в крови, вот пусть и гребет. Я согласен командовать «ать-два» и рулить.) С моей точки зрения, получилось отнюдь не идеально. Но Витек оценил и пришел в восхищение. Он начал рассекать по бухте, привлекая всеобщее внимание своим необычным стилем. По случаю чего был созван консилиум специалистов, которые тоже поспешили опробовать мое «изобретение». Пробовали до тех пор, пока Лга’нхи не умудрился порвать ременную петлю, заменяющую уключину. Ременная петля была признана дерьмом, а в остальном мое изобретение получило одобрение как перспективная разработка. Я с ходу предложил пару усовершенствований, которые сам не знал, как сделать (все-таки кожаные лодки, да и кораблестроение вообще – это не мое), и в срочном порядке в ближайшее время перевооружить все наши лодки на новый манер.

– Не-а, – сказал эксперт Кор’тек. – Сначала сам поплавай с такими веслами. А мне сдается, что каркас от такой гребли расшатается быстро и лодка течь давать будет. Надо, однако, каркас укреплять. Только от этого лодка тяжелой станет. А есть ли смысл тогда в новых веслах? Надо смотреть да пробовать. Дело это не скорое.

Ну да, захотелось ответить мне на это. Как матом ругаться – с ходу освоил. А новые весла – проблема. Сначала дождешься внуков и с ними посоветуешься, а через тыщу лет их далекие потомки примут весла с уключинами на вооружение. А я еще парус изобрести планировал!

Но говорить не стал. Во-первых, он был прав, действительно, прежде чем переоборудовать все лодки, сначала надо было опробовать систему на одной жертве. А во-вторых, пытаться ломать местный менталитет и восприятие времени – бессмысленно. Каждое новшество должно медленно и нудно просочиться по капле в мозги и даже кровь местного человека, прежде чем он решится им воспользоваться. И этого уже не изменишь. Это своеобразная мудрость и стратегия выживания. Нашел неизвестный гриб или ягоду – не пытайся с ходу собрать еще десяток и сварить супчик или варенье. Сначала лизни, посмотри, как пойдет. Потом откуси малюсенький кусочек. Потом полтора малюсеньких кусочка. И вот, когда убедишься, что еще не помер, можешь осторожно откусить два и на этом в этом месяце лучше остановиться. А лучше вообще не трогать всякую неизвестную гадость, коли и так есть что пожрать. Эксперименты с едой – удел голодающих!

Ну а в-третьих, хотя мы с Кор’теком были практически ровесники, можно было не сомневаться, что внуков он уже дождался. А лишний раз мозолить людям глаза своим бездетным (если не позорище, то как минимум странно) статусом не хочется.

Так что вместо ненужного спора я пошел обедать. И тут колокол залился истеричным звоном набата, и над пляжем, где мы разбили лагерь, пронеслось жутковатое для всех слово – «аиотееки»!

Сначала я не поверил. Полгода спокойной жизни как-то отучили меня бояться этих верблюжатников. Да и откуда им тут было взяться? Тут ведь до Улотских гор как минимум месяц-полтора морского пути? Я, движимый своим неверием или, скорее, нежеланием верить, побежал к кричащим и показывающим куда-то в степь дозорным, чтобы лично проверить, пресечь панику и наказать виновных. И поначалу маячащие где-то на горизонте клубы пыли не показались мне чем-то опасным. Может, это стадо овцебыков трусит нам навстречу? Или там диких лошадей или оленей? Но даже я видел в движении этих пыльных облаков некую странность. Ни одно из местных стадных животных в подобных порядках не передвигается. А уж чего углядели там наши дозорные, одним из которых, кстати, был Мнау’гхо, чьи глаза, как я уже знал, по зоркости мало отличаются от глаз Лга’нхи (чай, оба степняки бывшие), можно было только догадываться. По крайней мере, Гит’евек, отдающий команды возле колокола, зря панику точно бы поднимать не стал. А вскоре и я сумел разглядеть характерные фигуры верблюдов и их всадников.

«Я бы мог собой гордиться», – мелькнула у меня в голове бредовая мысль, протискиваясь сквозь истеричный звон колокола. Впервые в этом мире звучал набат, и это сотворенный мной колокол звонит над бухтой, предупреждая людей об опасности и сзывая в лагерь разбредшиеся по своим делам группки соплеменников. Если бы не он, нас бы застали врасплох и вырезали по частям. Так что повод для гордости у меня был.