Хроники Эвернесса

Ворон медленно вытянул руку, но почувствовал, как ветер дует из разбитых окон в зал, и услышал ворчание грома. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и пробормотал самому себе:

— Почему я так боюсь? Почему я должен опять делать ту же самую ошибку…?

Тем временем Венди пыталась оттолкнуть его в сторону.

— Нет, Ворон, нет! Я не собираюсь дать тебе сделать это, ясно! Кощей, я готова!

— Хватит, вы двое, — проворчал Лемюэль. — Анубис! Я знаю твое тайное имя! — Он вышел вперед и нарисовал в воздухе силуэт звезды, который вспыхнул розовым светом. Кощея подбросило в воздух, он пролетел через весь зал, и груда костей с треском ударилась об пол, тьма скользнула по половицам за ним.

— Очень глупо и очень опасно! — зло сказал Лемюэль Ворону и Венди. — Вы не должны так говорить с предводителями мира снов. Аполлон сказал, что существует логический способ разрешить эту проблему, и я не хочу больше слышать разговоров о самоубийствах!

Но Кощей опять собрал себя и выпрямился, его плечи и голова взлетели наверх из бассейна тьмы, съежившегося у его ног.

— Слишком поздно, старый страж. — Голос Кощея лился, как напев скрипки. — Ты думаешь, что можешь сражаться со мной? Только юноша может обмануть себя, глупо считая, что Смерть можно победить. Но ты, старик, и я, мы оба познали тот же самый страх. Каждую ночь, когда ты ложишься спать, ты видишь во сне могилу, и не знаешь, проснешься ли утром. Ты слышишь голос психопомпа,[93] когда твое сердце начинает скакать как футбольный мяч, а в кашле угадываешь крик воронья.

Кощей зашипел, и в его глазах сверкнул мертвенно-бледный огонь, когда он увидел, что Лемюэль смешался и оцепенел.

— Ты знаешь ночной мир не хуже меня, старик; почему же ты не призываешь Силы Ужаса, чтобы сбросить с себя смертность? Будь как я и беги из тюрьмы жизни: те, кто не живут, не умирают.

Лемюэль перевел дыхание и спокойно сказал:

— Я прочитал в моих книгах, что ты, Кощей, вырос в тени, которая говорила тебе, что Солнце не существует, потому что никогда не видела его. Тени, которые выбрали вечную смерть, никогда не увидят солнечный свет вечной жизни. Всегда что-то мешает им.

— Мудрые слова, — усмехнулся Кощей. — Но на этот раз твоя мудрость опоздала. Дело сделано. Гляди. — И он поднял руку с обнаженным меч.

— На этот раз я не развязывал узлы! — крикнул Ворон.

Голос Кощея почти мурлыкал.

— Вполне достаточно слов. — Он указал мечом на Венди, сделал рубящее движение, указал на Галена. Ворон шагнул вперед, закрывая путь Венди.

Сзади раздался вздох. Ворон обернулся и успел схватить падавшую Венди, ее тело повисло в его руках. Жемчужный светящийся шарик вылетел из ее рта и метнулся к Галену. Когда шарик коснулся его, глаза Галена мигнули и открылись.

В зале загрохотал голос Войны.

— Победа! Смерть, бери их обоих. Она умерла от болезни, он — лишенный тела призрак.

Ворон глядел в лицо жене и увидел, что оно побледнела, стало желтым, щеки ввалились, под глазами появились мешки; в это мгновение он вспомнил все часы и дни, наполненные болью и ожиданием в приемной палате больницы.

Лемюэль с ужасом уставился на Галена. Маленький свет, который нырнул в тело, опять выплыл изо рта наружу, как если бы ничто внутри тела не могло удержать его. Гален дернулся, упал на колени и попытался схватить свет руками. Светящийся шарик проплыл между его пальцами и медленно полетел прочь. Гален яростно и неуклюже пополз за слегка покачивающимся светом.

— За преступления первого человека расы смертных все наследники его крови, чистой или смешанной, отданы во власть Смерти, — холодно и торжественно возвестил Кощей. — Вся ваша жизнь — искупление за первоначальный грех. Вы отрицаете это?

— Она не проснулась и не может ответить тебе! — крикнул Ворон.

— Я отрицаю это, — ледяным голосом сказал с балкона Пендрагон. — Ребенка нельзя наказывать за преступления, совершенное другим человеком, даже если этот человек — его отец. Никто не может быть наказан без следствия и суда, защиты и обвинения; а жить и быть человеком — ни в коем случае не является преступлением. Гален, выстрели в нее из лука.

С выражением отчаянной храбрости на лице Гален, стоящий на коленях, перестал ползти за все дальше улетающим от него светом и взял в руку лук. Стрела прыгнула с пола в другую руку, он натянул тетиву и выстрелил. Сверкнул солнечный свет.

Стрела Галена вошла в Венди. Ее лицо опять округлилось, налилось жизнью, глаза медленно открылись.

— Это неправда, — сказала она.

— Что? Что это? — тихо спросил Ворон.

— Смерти нет, — ответила Венди. — Свет сказал мне. Это неправда.

Пендрагон вынул из глубокого кармана своего плаща свернутую шкурку, развернул ее и бросил через воздух вниз, Галену.

— Это твое, Гален. Я должен был дать тебе ее раньше, но мне потребовалось время, чтобы понять, что это такое. Гвендолин! Если у него возникнут трудности с тем, как это надевать, взгляни, может быть ты сможешь использовать жезл и помочь ему.