Хроники Фаарда. Две Души

«Первый визит жнеца душ в Ниар пройдет под знаменем храбрости и доблести над дыханием тьмы. И будут пировать как земля, так и небеса шесть веков. Срок этот отведен как для мира, так и для заточки мечей. Второй визит жнеца душ в Ниар пройдет под знаменем мольбы и проклятий. Земля разразится неподъемной тлёй смерти, живые попрячутся по норам, ибо богам заведено лишь смотреть. Вознесется в тот день смертный маг, и покроется его нить златом, и отступит тьма от света. Тогда же спадут оковы с нечестивого, да проснется пожиратель миров, имя ему Сиак. И помчится он духом бесплотным, чтобы слиться с сосудом новоизбранного бога, а после сии действия приведут миры в отчаяние, да загорятся кровавыми слезами стены царства небесного. Но если же плоть моя, осознав времена истоков моих, сможет спасти душу мага лишив нечестивого сосуда, то тогда вернется он воином великим. Ибо кроме него никто не сможет биться на равных с пожирателем миров.»

— Как я могу спасти душу того, к кому не могу прикоснуться? — продолжила богиня, и слёзы навернулись на её глазах. — Зачем отец наложил свою длань? Лишив жизни род Ластерия, мы бы лишили нечестивого даже возможности проснуться. Но эта длань… Ещё и маг. Знаю его с рождения. Эмрит никогда слово не нарушал.

— Возможно, его нарушенное слово и дало такую силу для призыва богов, — задумчиво произнёс генерал.

— Да, да, дура я, — уже не скрывая слёз, зарыдала Лиала. — Эта глупая затея с обещанием не обращаться к богам шесть лет и шесть дней. Зачем я её придумала? Но ведь всё было продумано, и без нашей помощи маг бы погиб. Нет… Судьбу не проведешь. Отец знал это. И всё его предсказание ведёт лишь к гибели всего сущего. Нарикон, ты же чувствуешь, как что-то ужасное приближается.

— Успокойся, Лиа, давай рассуждать поэтапно. У нас мало времени, но оно ещё осталось. — сказал генерал, обняв богиню за плечи. — Твой отец — созидатель миров, он сделал Небесное царство оплотом веры и надежды над Ниаром, Крагоном и Риа. В Ниаре, в самом крупном и сильном мире, он дал свою длань смертному…

— Не понимаю, к чему ты ведешь?

— Всевышний Арайно прошел путь от человека до созидателя. Этот путь был очень тернистым. Да ты и сама знаешь. И после этого он не стал тираном, а стал учить нас, богов, любить свои миры. И что мы видели, эта любовь возвращается к нам стократно. Такого процветания никогда бы не было в Царстве Небесном без твоего отца. И ты думаешь, всевышний, а в своих истоках — обычный смертный человек, знающий глубокое прошлое и предвещающий далекое будущее, отдавший свою суть ради спасения этих миров, просто предсказал нам гибель? Нет… Тут что-то скрыто. Не зря он в конце говорит о спасении души для воина.

— Истоки… Душа…Точно… Ты гений, — взвизгнула богиня и, развернувшись, с силой впилась в губы Нарикона. Генерала от неожиданности бросило в краску. Оторвавшись от поцелуя, Лиала затараторила. — Отец стал великим не за красивые глазки. Он с рождения стремился к силе печатей. Ещё смертным он смог запечатать суть архимага и сделать его обычным землепашцем… Архимага в ломовую лошадь… — Богиня залилась смехом. — А знаешь, что я больше всего не любила в отце? То, что он навязывал мне свои печати. Главная из них была «Печать души». — На этих словах Лиала растворилась…

— Поспеши, моя богиня. Сейчас всё в твоих руках, — произнес Нарикон. Призвав свой моргенштерн, он покрылся столбом света и направился обратно в Ниар.

Для Эмрита не прошло и минуты. Вот богиня на руках у Нарикона улетает в небеса в месте с остальными богами, и вот снова она выходит на том же месте из пустоты.

— Сиак не получит тебя, — воскликнула Лиала и шепотом добавила. — Печать души!

Девять черных столбов, разрывая основание плаца, окружили мага. Девять фиолетовых символов-замков, вспыхнув на столбах, заключили его в девятигранную клетку. Полился монотонный текст из уст Лиалы, активируя ритуал. В тот же момент мир накрыла волна. Не зримая, она шла сквозь реку мира, изгибая и покрывая трещинами астрал. От этого всё на плаце задрожало, затряслось в преддверии чего-то ужасного.

— Что ты творишь, безумная, — воскликнул Эмрит. — Ты лишаешь этот мир последней надежды. Твой мир!

— Прости, так надо, — произнесла Лиала, и её глаза вспыхнули в цвет символов-замков. — Когда придёт время, я буду ждать тебя, друг мой.