Хроники Гелинора. Кровь Воинов

Филда превосходила противников мастерством, но их было слишком много. Она отражает нацеленный ей в грудь топор и, развернувшись, сносит голову сразу двум крылатым тварям. Упав на колено, она пронзает грудь одному из противников, увернувшись от очередной когтистой лапы, пронесшейся у самого ее лица, затем Филда выкидывает вперед свободную руку, и с раскрытой ладони срывается ветвистая молния, которая поражает сразу нескольких врагов.

Но рано или поздно превосходство в числе должно было сказаться, ведь противник не знал страха, он жертвовал собой не задумываясь. Кривой ятаган отсекает чародейке правую ногу ниже колена, и женщина падает на камни. Она еще успевает сразить нескольких противников, но острые клыки уже вонзаются в ее плоть, когти вспарывают кожу и мышцы, а многочисленные мечи, топоры и сабли рубят тело на куски…

Видение прервалось, и орк тяжело вздохнул, на этот раз совсем не для очистки разума от лишних мыслей.

– Опять… – невольно вырвалось у него на общепринятом языке мира Гелинор.

Орк вновь совершил необходимый ритуал, и его захлестнуло очередное видение. Он проделывал его раз за разом, призывая все новые и новые видения. Они были разными, но во всех них была она – Филда. И в каждом видении она непременно погибала. Ее убивали клинками и магией, она гибла под каменным завалом или сгорала в расплавленной магме. Условия были разными, но исход был всегда один. Приказ же орк получил предельно ясный: отыскать такой вариант развития событий, чтобы Филда выжила.

Орк не терял уверенности в том, что найдет необходимый путь, но с каждым новым видением начинал все сильнее подозревать, что такового просто не существует.

Многие смертные верят в судьбу, в то, что кем-то свыше предопределено их рождение, их жизненный путь, а также день и причина их смерти. Так и есть. Но судьба – не закосневшая догма, она изменчива и имеет бесчисленное количество вариантов для тех, кто наделен душой. Стоит измениться одному даже, казалось бы, ничтожному фактору, предшествующему определенному исходу, и судьба тут же заменит его тройкой других, при этом изменится вместе с тем и конечный исход.

Но, быть может, все же есть то, что изменить невозможно. И если так, то не является ли смерть Филды примером этого исключения из правил?

Орк в очередной раз раскинул черепа, руны привычно засветились красным, задвигались, и он наконец увидел. В этом видении Филда осталась жива, а значит, она могла исполнить возложенную на нее миссию. Но чтобы это стало возможным, должны были произойти определенные события. Немало событий.

Орк поднялся с астрального песка. Ему предстояло сделать очень многое, чтобы возможное стало реальным, а времени на это судьба отводила ему совсем немного – лишь его смертную жизнь.

Эпилог

«На этом заканчивается моя история. Как видишь, словно в лучших балладах менестрелей, в ней есть и зачин, и недурной сюжет, есть развязка и конечно же драматический финал.

Я спрашиваю себя: а могло ли все закончиться иначе? Что случилось бы, позволь я силе, что скрыта внутри меня, пробудиться? Тогда, когда мое тело было завалено камнями в пещере абаасов, или позже, во время осады замка наемников. Изменило бы это хоть что-нибудь?

Я жалею себя и за это же себя ненавижу. Воину подобает принимать поражение как должное, а не оплакивать свои неудачи. Сделать выводы и впредь не совершать той же ошибки вторично.

Не знаю, быть может, во всем виновато это место, эта тюрьма… Я не ведал в своей жизни чувства вины, ибо поступал всегда только так, как велели мне мои сердце и разум. Совершал лишь те поступки, что оставались в рамках моего понимания чести и достоинства. Самобичевание и самооклеветание – не для меня. Так было всегда. И все же я сейчас занимаюсь именно этим. Виню себя, мню, что способен был узреть опасность, хотя увидеть ее не представлялось возможным…

Поэтому я… постой! Отчего же ты молчишь? Почему сомкнул уста, будто вовсе и не интересна тебе моя история? Да и слушаешь ли ты меня? Почему ты молчишь?!»

Тело наемника висит в пространстве астрального кармана, а по сути – темницы. На руках и ногах его нет кандалов, но он обездвижен куда более прочными оковами – магией.

Теор не знал, сколько прошло времени с тех пор, как Филда скрылась в открытом ею портале, оставив его одного. Да и есть ли в этой тюрьме вообще время? Пространство, в котором он был заключен, не имело осязаемых границ, посему единственное, что он мог лицезреть, это астрал. Бесконечные завораживающие поприща астрала.

Он не спал, оставаясь всегда в сознании. Не было здесь и пищи с водой. Но субстанция, из которой состоял астральный карман, похоже, заменяла ему и то и другое. Наемник чувствовал, как это магическое нечто проникает в каждую пору его тела, смешивается с кровью, растекаясь по венам. Магическая темница, сама того не ведая, совершала благороднейший поступок, сохраняя своему заключенному величайший в бренном мире дар – жизнь, и она же была виновницей страшнейшего преступления, не позволяя человеку умереть и тем самым избавиться от терзающих его мучений.