Хроники Герода

– Я всю жизнь старался быть царем не по имени, не по рождению, но по делам, по тому, что все, что имел, все, что мог, я отдавал это стране, этой земле. Этой любви я посвятил все свои силы. И сейчас, покидая вас, я хочу, нет, я прошу вас, как бы не повернулась ваша судьба, какие бы звезды не горели на небе над вашими головами – дышите своей страной, болейте ей, любите ее! Будьте вместе, даже если вас будут разделять месяцы пути. Думайте о стране, живите ей. Слейтесь с ее народом, почувствуйте его. И тогда, поверьте мне, уходить будет не страшно.

Герод опять замолчал. Пот струился по его лицу, холодный пот смерти. Сын нагнулся над его ложем, вытер тряпицей лоб.

– Мы все сделаем, как ты сказал, отец – промолвил он, сглатывая слезы.

Герод усилием воли сосредоточил взгляд на лице сына и, наконец, смог выдавить улыбку.

– Не плач, я прожил хорошую жизнь. Мне легко уходить. А теперь идите и помните о клятвах.

Геродиады молча поклонились ложу, где лежал некогда могучий воин, правитель, друг владык, а ныне умирающий старец, и вышли, стараясь ступать неслышно.

Забытье навалилось на Герода, затуманило его сознание и взор. Зал, где на золоченом ложе под балдахином лежало его тело, дворец Геродион, город Ерушалаим, весь мир – все слилось, перевернулось и исчезло. А сам Герод оказался на поляне среди холмов. Но не седым стариком с красными от напряжения глазами и трясущимися руками, но молодым, цветущим воином, который некогда стоял на террасе перед дворцом этнарха Гиркана и смотрел на путаницу крыш родного города.

Было утро. Первые лучи восходящего светила уже позолотили верхушки холмов, но поляна еще была погружена в серую дымку. Герод лежал на земле и смотрел в синее с отливами, бездонное небо. Было тихо и необычайно спокойно, как никогда не было в жизни. Вдруг он услышал зов. Кто-то звал его. Он медленно, с трудом оторвал взгляд от небесной синевы, поднялся и увидел в шагах двадцати невысокую фигурку женщины под синим покрывалом. Она звала его. Она!

Герод бросился навстречу, бежал быстро, так, что ветер свистел в ушах. Но фигурка, вроде бы не делая ни шага, отдалялась от Герода. Он старался бежать быстрее. Но неуловимая женщина под синим небесным покрывалом, опять и опять оказывалась вдалеке от него. И звала его нежным, серебристым, похожим на колокольчик голосом, который он слышал лишь у одного существа в мире.

В какой-то момент Герод почувствовал, что силы покидают его. Он упал на колени, и в этот миг она оказалась совсем рядом. Нежная, молодая, прекрасная, невероятно похожая на Марьямну. Она обняла голову мужчины, своего мужчины и нежно прошептала: Герод, мой Герод!

Мертвеющие губы исказила судорога, но сквозь нее пробились только три слова: Иудея моя, Иудея…