Хроники гномки, или путь целителя (СИ)

— Именем короля, — начал было капитан и растерянно осёкся. — Господин Шоу? Господин Склиф?

— И вам добрый вечер капитан, — Шоу любезно поклонился, — Так мило, что вы решили навестить нас столь своевременно.

— Но…

— Вы как-раз помешали опаснейшему преступнику совершить очередное преступление против жителей Буреграда и самого короля, — не давая ему сказать, продолжал Шоу, — Займитесь телом и будьте столь любезны оказать господину Склифу и его людям всемерную помощь в случае необходимости.

— Но, ваша честь…

— Что-то еще, Сэмуэльсон?

— Нет… Простите, то есть — да, ваша честь…

— Я слушаю вас, — произнёс Шоу с самой любезной улыбкой, от которой лицо капитана приняло слегка зеленоватый цвет.

— Простите, ваша честь, но у меня есть приказ об а…аресте…

— С этого момента и впредь, по моему личному указанию все обвинения с господина Склифа, или, если вам угодно, Аргуина Редьярда Седогриффа сняты.

— Н-но ваша честь…

— Капитан, — перебил его, нахмурившись, Шоу, — Вы серьезно злоупотребляете моим временем. Какое именно слово из произнесенных мной вызвало у вас затруднения?

— Н-но м-мне прик-казано арестовать вас, в-ваша честь, — выдохнул капитан, глядя на начальника королевской службы безопасности в священном ужасе.

В возникшей гробовой тишине, воздух, казалось, вибрировал от напряжения.

Внезапно, ворген запрокинул голову и громко расхохотался. — Однако, — промолвил он, вытирая слезы из уголков глаз, — История порой принимает неожиданные повороты, а, Матиас?

Шоу, в немом изумлении взиравший на бледного капитана, изо всех сил старающегося сохранить остатки достоинства, неожиданно присоединился к Склифу.

— Действительно, ты прав, Аргуин, — отсмеявшись, согласился он, — А еще забавнее, что мой собственный сценарий, похоже, получил признание зрителей и теперь набирает популярность. Что ж, я не против познакомиться с моими подражателями. Кем подписан ваш приказ, капитан? Да смелее, же, демоны вас подери — кто кого арестовывает, в конце концов?

— Е-его сиятельством канцлером, — выдавил Сэмуэльсон, подавая Шоу бумагу.

Тот наскоро пробежал её по диагонали. — Так-так, занятно! — весело сказал он, — Будьте так любезны, передайте лорду Риджвеллу, что я немедленно направляюсь во дворец и буду поистине счастлив встретиться там с ним в присутствии его величества. Можете также доложить ему, что арест со своей стороны вы произвели по всем правилам, о чем впоследствии вам выдадут удостоверительный документ в моём ведомстве. Можете хранить его у себя как своего рода облигацию. Уверен, Фитч предложит за него достойную цену!

С этими словами начальник службы королевской безопасности похлопал опешившего капитана по плечу, и подошёл к окну.

— Рензик! — крикнул он в темноту.

— Да, ваша светлость, — отозвался гоблин.

— Лошади готовы?

— Так точно, ваша светлость!

— Замечательно! Хорошей ночи, господа!

С этими словами Матиас Шоу перемахнул через подоконник и исчез в ночи.

— Хорошей ночи, господа, — повторил Склиф, коснувшись рукой головы и проследовал вниз по лестнице.

Оставшиеся в комнате стражники растерянно смотрели на Самуэльсона.

— Что будем делать, капитан? — спросил один из них.

Сэмуэльсон поскреб подбородок и вздохнул. — Надо заняться трупом, — сказал он.

Глава 21 Свет Наару

Лика не помнила, как оказалась внизу, на первом этаже, в каморке, предназначенной для привратника-консьержа. Здесь была кровать, на которую Пых бережно уложил неподвижное тело гнома. Лохматая пандаренка-консьержка, испуганно прикрывая лапой рот, робко топталась в дверях, не зная, что ей делать.

— Лика, — шаман осторожно коснулся её, — Мы ничего не сможем тут поделать…

Гномка не слышала его. Она смотрела в лицо Штепселя и не могла, не хотела верить, что произошло непоправимое. Только не с ним и не сейчас! Дреней, кажется, говорил что-то ещё, но она, уже и не видя теперь толком ничего из-за застилавших глаза слёз, протянула руки и возложила их на голову гнома.

Слова молитв вспыхнули в её сознании, но в них не было нужды; её боль, её жажда жизни, желание помочь и спасти словно выплескивались из неё наружу, казалось, сердце, переполненное чувствами, пульсирующими толчками направляло их, подобно импульсам света через сосуды, к рукам и кончикам пальцев, и оттуда — к холодному телу под её пальцами.

С каждым тактом сердечного ритма, с каждым вдохом, она чувствовала, как всё холоднее делается вокруг и словно погружалась в темноту, всё глубже и глубже, куда не доносились звуки внешнего мира, где не было ничего, кроме бесконечной пустоты, раскинувшейся перед неё бездонной пропастью с мириадами звёзд, светивших в глубине её крохотными искорками.

Она уже не чувствовала холодного тела под своими руками, как и самих рук; она вообще ничего не чувствовала, паря где-то в невесомости, словно бесплотная мысль, вспышка сознания, солнечный зайчик, затерявшийся в просторах Вселенной.

Она не помнила, ни того, кто она, ни откуда, как давно она здесь находится; казалось, ни прошлого не будущего тут не существовало, и ничто не имело смысла, потому что его не существовало тоже.