Хроники гномки, или путь целителя (СИ)

Наверное, она бы просто бесследно растворилась в этом безграничном Ничто, влившись в него, вместе с бесконечным множеством таких же хаотичных атомов, но мысль, всё еще хранившая свою форму, неясная и нечёткая, все еще определяла её бытие. Словно тонкий лучик сознания, словно едва заметная дорожка света на ряби волн. Она следовала по ней, и, постепенно, эта дорожка делалась ярче и четче, материальнее, если тут вообще существовало понятие материи.

Теперь это уже была не только и не столько мысль, сколько образ, даже серия образов, окружавших её. Некоторые из них были ей смутно знакомы, где-то в глубине подсознания она чувствовала, что знает эту маленькую гномку, смотревшую на неё, раскрыв глаза и держащую палец во рту, а также окружавших её гномов, людей и прочих существ.

Вот этот пожилой гном с курчавой белой бородой, трубкой в зубах, мастерящий что-то за верстаком. Румяная гномка в переднике, с полотенцем, перекинутым через плечо и кувшином молока в руках. Пандарен, жующий траву. Два смешных брата-коротыша, подталкивающих друг-друга локтями и ссорящихся. Человек-волк, глядящий на неё серьёзно и грустно.

Высокий дреней, ритмично ударяющий в узкий высокий барабан, стоящий перед ним.

«Мы все упавшие с небес. Мы все проросшие из трав. Бредем по маякам сердец. По трепету страниц и глав…»

Она не сразу осознала, что слышит слова, наложенные на Ритм.

«И каждый шаг будто снова с нуля, как во сне, в заколдованном царстве…»

Тихая, звенящая мелодия и приглушенный напев постепенно возвращали к ней сознание.

«Но мы счастливы — у нас есть земля — прекрасный повод для странствий…»

Она стояла на тропе, словно сотканной из мерцающих лучей, переливающихся всеми оттенками цвета, и при этом выглядящей ослепительно белой.

Перед ней стоял (или сидел?) — парил шаман, которого она сперва приняла за отца Оккама.

— Пых? — неуверенно произнесла (или подумала?) Лика.

— Сестра Лика, — голос шамана, казалось, раздавался отовсюду, и в то же время шел откуда-то изнутри её самой, — Ты далеко зашла. Тебе нужно вернуться.

Она упрямо покачала головой. — Нет! Я должна найти Штепселя! Я должна… найти Яна!

— У него свой путь. Ты не можешь последовать за ним сейчас. Слишком рано для тебя.

— Нет! — Лика чувствовала, как её охватывает буря эмоций, словно яркий вихрь, взметающий вокруг неё алые, чёрные и огненные всполохи, — Я должна спасти его! Это моя вина! Он… Он… Он тоже уходит слишком рано!

— Ты не можешь знать, — голос шамана то затихал до едва слышного, то усиливался, словно раскаты грома, — Даже Наару не дано знать судеб жизненных путей созданий Света…

— Пожалуйста, — Лика чувствовала, что тонет в иссиня-чёрной пучине отчаяния, проваливаясь в бездну, — Я должна увидеть его! Во имя Света!

Внезапно, она снова оказалась на тропе, только теперь она была еще выше, хотя и не могла бы объяснить, отчего складывалось такое впечатление.

Шаман исчез, только где-то на задворках её сознания всё еще звучала мелодия его песни.

«Мы из тех самых чудаков, влюбленных в голубую высь
Стремимся к ней как в отчий кров, живем в игре, играем в жизнь…»

Она стояла на вершине холма, окруженная синевой неба. Перед ней расстилалась равнина, через которую вдаль убегала дорога, берущая начало от призрачной тропы у её ног и теряющаяся где-то вдали, в облаке света. Рядом с ней стоял гном, которого она сначала не узнала. Он рассмеялся, и тогда она воскликнула: — Ян! Ты живой!

Он улыбнулся, но, когда она попыталась обнять его, её руки прошли сквозь пустоту.

— Значит, ты умер… — прошептала она.

— Но я же здесь, — возразил гном, — И ты тоже! И я никогда еще не чувствовал себя настолько живым!

Лика покачала головой. — Мы оба умерли? — спросила она недоверчиво.

Штепсель улыбнулся. — Мы оба находимся в пути, — сказал он, — Только сейчас они ведут нас в разные стороны. Мне нужно идти вперёд, а тебе — возвращаться.

— Но я не хочу, — прошептала Лика, — Я бы хотела остаться здесь, с тобой.

Гном кивнул. — Я буду ждать тебя, — пообещал он, — Но твое время еще не пришло. Вспомни, ведь у тебя остались родители, близкие, друзья. И кто-то же должен спасать жизни!

— Спасать, — Лику кольнули эти слова, — Я не смогла спасти тебя!

Штепсель покачал головой. — Ты сделала, что могла, и даже больше того, — серьезно сказал он, — А это и есть главное. Делай, что должно, и будь что будет.

— Значит, — Лика не находила слов, — Мы больше не увидимся? Там, где… Куда я возвращусь?

Гном снова улыбнулся. — Смотря чем ты будешь глядеть, — сказал он, — Зорко лишь сердце. Теперь я это понимаю.

Он наклонился к Лике и ей показалось, что она ощутила прикосновение его губ к её лбу.

«И если светлою улыбкой слеза — о ней скажем, как о богатстве…»

В следующий миг фигура гнома оказалась уже далеко внизу, на дороге, стремительно уменьшаясь в размерах.

Она следила за ним, пока он не уменьшился до размеров сверкающей точки. Ей показалось, что перед тем, как исчезнуть в яркой вспышке, он помахал ей рукой.