Хроники гномки, или путь целителя [СИ]

Еще раз вздохнув, экзарх взял в руки кружку и, досадуя на себя, поднес ее к губам. Глаза заслезились от едкого запаха браги. Зажмурившись, дреней несколькими долгими глотками осушил содержимое кружки и, со стуком поставив её на столик, осел на топчан, почувствовав звон в ушах.

Жужжание смолкло. Старик с интересом и явным одобрением смотрел на дренея.

— Зеборий! — представился он, протягивая дренею сухую жилистую ладонь.

— Ок-кам, — выдавил дреней, отвечая на неожиданно крепкое для субтильного телосложения старика рукопожатие.

— Ну, как там погода? — поинтересовался дворф, наполняя кружку повторно и прикладываясь к ней.

— С утра светило с-солнце, — задумчиво припомнил дреней.

— А что вообще в мире делается? — осведомился Зеборий, ставя на стол пустую кружку, и вытирая усы рукавом.

Экзарх задумался. Вопрос неожиданно показался ему весьма глубоким и многогранным.

— Гармонии в мире нет, — вздохнул он. — Наару нас никак не забудут… То есть, не вспомнят! То есть… Он сделал неопределенный жест рукой, пытаясь точнее сформулировать мысль.

Старик понимающе кивал и наполнял кружку.

* * *

— Нет, ты пойми! — горячился экзарх Оккам, стуча кулаком по столу. — Ты своё личное благо поставил выше блага общественного!

Зеборий упрямо мотал головой. — Неет — это ваше, то есть, его высокопреосвященство поставил личные амбиции выше моих принципов!

— Каких таких принципов? — удивился дреней.

— А таких! — наставительно подняв указательный палец вверх, отвечал Зеборий, выразительно поглядывая на пустую кружку. — Что каждый индивидуум имеет право на свободу самовыражения!

Дреней икнул, осмысливая сказанное.

— Алкоголизм, — глубокомысленно заметил он. — Это не самовыражение, а суть проявление духовной слабости и отсутствия веры в Свет…

— Сам ты алкоголик, — обиделся дворф. — А у меня это — перьфоманс!

Солнце уже клонилось к закату, когда у ворот внутреннего двора Собора зазвонил надвратный колокол. Дремавший в тени деревьев привратник поспешил, чтобы отворить калитку.

— Милостью Наару, я в-вернул заблудшего брата в лоно церкви, — торжественно сообщил ему пошатывающийся экзарх, обнимая за плечи едва достигающего его груди дворфа.

— Это, положим, еще вопрос, кто кого и куда вернул, — пыхтел тот. — Забирайте вашего дренея, пока его высокопреосвященство сюда не пожаловал собственной персоной…

Передав блаженно улыбавшегося экзарха в руки ошеломленного привратника, старый дворф почесал затылок, подслеповато озираясь по сторонам, взвалил на плечо потертый бочонок, и не спеша направился в сторону переулка, ведущего к Баракам Исцеления.

* * *

Лика с тревогой смотрела на бледное лицо брата Склифа, тёмные круги под его глазами и странный, нездоровый блеск в них. Она чувствовала, что происходит что-то странное.

«Он ведь, похоже, так и не поел сегодня», — мелькнула мысль в её голове.

Судя по недоуменно нахмурившемуся выражению морды Чао и вытянувшимся физиономиям дворфов, они разделяли её чувство.

— Мирта, покажи, пожалуйста, отцу Зеборию наши палаты и заодно подготовь для него отдельный кабинет, — упреждая их вопросы проговорил ворген. — Чао, отчитаешься о результатах инвентаризации. Двое из ларца… Ну, вы давно знакомы с Зеборием. Брат Склиф перевел взгляд на Лику и нахмурился, словно только что заметил её присутствие.

— А ты почему здесь?! Разве тебе не полагается сейчас быть на занятиях?

— Кхм, это моя вина, — вмешался Чао. — У Атуина с утра барахлил мотор, и я попросил Лику посмотреть его…

Ворген покачал головой. — Ты напрасно покрываешь её, Чао, — вздохнул он. — Его высокопреосвященство не станет тебя слушать, если встанет вопрос о её отчислении за прогулы и игнорирование указаний наставника. Боюсь, ты злоупотребляешь доверием отца Оккама, Лика.

Эти слова кольнули гномку, и она опустила глаза, чувствуя, что краснеет.

— А теперь прошу извинить, — брат Склиф слегка поклонился. — Меня ждут дела…

— Но как же обед?! — воскликнула Мирта. — Вы ведь даже не завтракали…

Она осеклась и замолчала под обратившимися на неё внезапно взглядами.

Лицо Склифа тронула слабая грустная улыбка.

— Извини, Мирта, — сказал он. — Я обязательно воздам должное твоей кухне, но позже. А сейчас мне нужно идти.

— Склиф! На пару слов… — Чао догнал воргена и начал что-то говорить ему на ходу. Лика заметила, как он вытащил платок из кармана жилета.

* * *

Отец Зеборий кашлянул. — Я понимаю, ребята, ваше недоумение, — сказал он. — Я и сам, признаться, не ожидал, что всё так обернётся. Собственно, никак не ожидал, да. Но у нас будет еще время потолковать. Склиф сказал, у вас есть пациентка, которой нужна помощь целителя?

Мирта, украдкой вытирая глаза кивнула и заторопилась вперёд, к двери, ведущей в палатное крыло.

Лика немного удивилась такой эмоциональности обычно весёлой и жизнерадостной пандаренки.

«В конце концов», — подумала она, — «Ворген ведь не ребёнок, чтобы так переживать из-за того, что он вовремя не поел… Хотя, возможно, для пандаренов это значимо, с их культом еды и всем, что с ним связано».

Таурен не последовал за ними; сев на крыльце, он подобрал оброненный Миртой нож и начал чистить картошку.