Хроники Януса

Два моих сына очень разные. Мецию восемь и он тяготеет к военному делу. Я направил его в военный лагерь в Умбрии к кузену. За скромную плату тот учит детей азам фехтования и выживания в суровых условиях. Квинту десять, и он склонен к изящным искусствам. Его я отдал на воспитание греку Поликарпу.

Меня зовут Луций Ветурий Капитул. Я – старший советник тайной службы префекта.

Накануне префект собрал нас и сказал следующее: «завтра праздник Сатурналий. Люди будут веселы и беззаботны. Многие из них будут особенно податливы клевете и слухам. У пунов много денег, повсюду рыщут их агенты и распространяют лживые слухи, дабы вызвать недовольство и посеять смуту. Этим они хотят сделать нас слабее, и мы должны пресечь это. На праздник в город приедет много чужеземцев. Среди них есть шпионы и подстрекатели. Ваша задача обнаружить и разоблачить их. Соблюдайте осторожность. Да хранят вас боги».

Каждый из нас неплохо дополнял друг друга. Сам я обладал неплохой интуицией. Марциан был склонен к аналитике. Атилий – человек решительный действий, Геллий – необычных решений. Каллист – отменный исполнитель, а Непот имел природную хитрость. Так, подобно многоголовой змее, тайная служба наводила страх на врагов республики.

Я надел тунику, и на талию кожаный пояс. На поясе с одной стороны у меня висела небольшая сумка, с другой – длинный пергамский нож в ножнах. Сверху я накинул плащ с капюшоном.

Сегодня был праздник. Стар и млад высыпали на улицы города. Весь этот галдящий людской поток двигался как пёстрая река. Из таверн шёл дым пряный дым, пахло гарумом и мятой. Жрецы Сатурна в голубых мантиях громко выкрикивали фразы из молитвенных гимнов.» Ио, Сатурналиа!» ревел хор в ответ.

На пложади факиры из Антиохии пускали пламя изо рта. Заклинатели из Египта ворожили взглядом змей. Акробаты выполняли пируэты, а мимы изображали сценки из жизни простолюдинов. И торговцы, торговцы, торговцы. Они отовсюду. От Персии до Геркулесовых Столбов.

Проходя мимо шумных торговых рядов, я увидел надпись:

Ахаб-Цоаф. Еда, Меняльная Лавка и Займы

Я и раньше захаживал сюда, и кое-кто знал меня. Но сегодня я не хотел быть узнанным.

Я надвинул капюшон на голову и вошёл внутрь. Стройная рабыня-нубийка принесла мне кувшин с вином, сыр, хлеб и чашку со свежими маслинами. Впереди меня был виден прилавок, сделанный из кедра, украшенный бронзовой инкрустацией. За ним я заметил дородную женщину с массивными браслетами на запястьях и глазами обильно подведёнными на восточный манер; она стояла вполоборота ко мне и перекладывала свитки, лежавшие в квадратных ячейках, аккуратно вырезанных в стене. Недалеко от неё сидела группа из пяти-шести мужчин, среди которых выделялся тучный человек с чёрными как смоль волосами и короткой бородой. Одет он был так же, как и женщина на восточный лад. Руки его украшали перстни. На низком столике был виден кувшин с вином, а также мёд, маслины и баранья лопатка. Он макал маслины в мёд и аппетитно жевал, сплевывая косточки. По обе стороны вокруг от него сидели мужчины, трое из которых были явно местными и набивались ему в параситы. «Параситами» греки называют подхалимов – и это словечко прижилось у нас.

Вся компания была уже изрядно пьяна.

Первое правило парасита – лесть, и чем больше, тем лучше.

– Да благословят тебя боги за твою щедрость, хозяин! – произнес один из них, неказистый горожанин средних лет, поднимая чашу. – Когда я был в клиентах у Клавдия Ульма, он был щедр со мной. Но ты превзошёл его, Ахаб. Ты достиг всего своим трудом. Ни долгие путешествия, ни тяжбы не умалили твоей милости и терпения. Да воздаст тебе Меркурий! – провозгласил он, поднял чашу и опорожнил до дна.

Хозяин сплюнул косточки и облизал пальцы. Лицо его приняло горделивый вид.

– Да-да! – поддакнул он, польщённый. – Я много путешествовал. Где я только не бывал. Я был даже в Карфагене, и многое знаю потому, что я видел это своими глазами, в отличие… – он оглянулся по сторонам, – от всех этих лжецов.

Он сделал знак ладонью и заговорщически подмигнул, приглашая друзей наклониться к нему. Те послушно вытянули шеи. Он заговорил тихо:

– Знали бы вы какие порядки в Карфагене! Власти там не взимают мзды. Наказание за мздоимство карается смертью. Казна полна. Чужеземцы, жертвующие на храмы и армию, освобождены от подати. Поля полны пшеницы. Воды полны рыбы. Ткани нежнее пуха. Воинство хорошо обучено и солдаты получают большое жалование. И покоренные народы благоволят им…

Он сделал знак ладонью – и они распрямили спины.

Он снова взял маслину и макнул в мёд.

– А женщины, – продолжил он прожевывая, уже обычным голосом. – О, если б вы знали какие женщины у пунов, – и он причмокнул. – Их кожа нежна, словно смазана розовым маслом. Их талия как тростинка. Их перси – чаши полные мёда, их уста – сладчайший гранат, чресла – две луны, их лоно – амброзия…