Хроники Януса

Моё послание вкупе с рассказом Децима изменили положение дел. Плиния вышла ко мне и у нас состоялся долгий разговор. Я объяснил ей всё так, как мог. «Она солгала тебе, – сказал я. – У нас не было близости, и вопрос о свадьбе нашими родителями не решён, а лишь предполагался. Общение с молодыми людьми укрепляло её во мнении, что лишь она имеет право отвергать других, но не другие её. Она узнала про тебя, и это не укладывалось в её голове, так как она считала тебя ниже во всём. Поэтому она решилась на ложь».

Плиния, слыша мои слова, была очень взволнована. Она просила простить её и сказала, что теперь сама не считает себя достойной быть со мной, так как позволила усомниться в моих чувствах. Я сказал, что это теперь неважно, потому что мы оба хотим быть вместе.

Наша свадьба состоялась в конце июня. Мы принесли обеты верности в храме Юпитера.

Образ аллегории прошлого

Когда я думаю об аллегории прошлого, мне на ум приходит история с кошкой, которую подобрала с улицы моя бабка. Кошка эта оказалась своенравным и избалованным существом; постоянно пакостила и была неласкова со мной, а в ответ на мои попытки завязать с ней дружбу – лишь шипела как змея и топорщила шерсть. Дед ругался и клялся натравить на неё пса, когда однажды увидел как она, воспользовавшись его рассеянностью, забралась на стол и искромсала когтями навощённую доску, на которой он по старинке вместо папируса писал воспоминания о путешествиях – так ему было легче исправлять. Завидев деда, кошка пыталась удрать, но высвобождая одни лапы из воска, опиралась на другие, которые вязли. Со стороны это было похоже на кошачий танец. Быстро переминаясь с лапы на лапу, она, наконец, освободила себя, этим окончательно искромсав когтями воск вплоть до дерева – а потом выпрыгнула в окно, вовремя избежав дедовской затрещины. Это было бы забавно, если бы не так печально, ибо благодаря кошке за несколько секунд исчез плод его многодневного творчества. Тем не менее дедушка Сикст, отойдя от негодования на зловредное создание, написал другую историю. Два дня спустя он торжественно зачитал её перед публикой в доме Гая Флакка, где собирались престарелые патриции, пробующие себя в литературе. Эта была история о кошке, которая уничтожила его мемуары, описанная им с необыкновенным юмором. Его рассказ вызвал восторг, и мой дед был удостоен оваций, и сам Анний Калликрат торжественно возложил ему на голову венок.

Припомнив этот случай, я подумал: это весьма символично, что кошка стёрла одни воспоминания и этим породила другие. Так, многое из нашего прошлого подобно воску для её лап – не отпускает и напоминает о себе в тот самый момент, когда мы хотим отвязаться от него…

Теперь из прошлого, так же как кошка из воска – в окно, я прыгну в недавние события. Ибо эта аллегория вот к чему.

Со времени визита сенатора Папирия с семьей в мой дом прошло два дня. Настали нундины, дни покупок и отдыха. Я с утра ушёл на важную встречу, а ближе к полудню Плиния в сопровождении Дебы, Клеона (повара) и другого раба, вышли из дома и отправились в центр. Там их пути разошлись: Клеону и его помощнику надлежало пойти на рынок недалеко от святилища Лар, чтобы набрать корзину устриц. Устрицы эти, выловленные в Ионийском море, продавались нечасто и были необыкновенно вкусны, поэтому я не скупился. Торговец знал Клеона, а я всегда расплачивался с ним вперёд – в то время как Плиния и Деба, разойдясь с Клеоном и побродив по торговым рядам, продолжили путь в сторону Эскулетовых Дубов, где у святилища Дианы мы и условились встретиться.

… Встретившись там, мы двинулись назад. И вот, пройдя шагов двести и свернув на Викус Аренула мы, к нашему удивлению, увидели перед собой тех, пройти мимо которых было бы невозможно для людей нашего круга – это опять были сенатор Папирий и Фабия в сопровождении трёх рабов. Плиния при виде их вздохнула и изменила лицо на вынужденно-приветливое. А я краем глаза заметил, что нубийка как и во время их визита в наш дом когда она увидела Фабию – как-то странно заволновалась.

После приветствий и пары формальных фраз, мы с сенатором отошли сторону и обменялись мнениями о последних событиях в Риме. Я ожидал, что он спросит о моём решении – и он в самом деле спросил меня. Я сказал, что всё ещё думаю, и если он соблаговолит подождать, я извещу его через четыре дня, при этом опять не забыв поблагодарить за столь высокое доверие. На это ноте мы вернулись к женщинам.

Когда я приблизился, я услышал как Фабия что-то говорила жене. Я не знал о чём речь, но догадался, что это нечто из предметов женского обихода…

– Ну-ка подойди и передай это, – вдруг переведя взгляд на Дебу, приказала она.

Странно почему Фабия сама не передала это Плинии.