Хроники Илиона. Бремя меча. Часть первая

– Извините, мне необходимо переговорить с руководителем, как я понимаю, археологической группы! – К ним подошел один из прибывших врачей, и требовательно оглядел стоящих полукругом людей.

– Это я, – Денис вышел вперед и протянул эскулапу руку. – Что бы вы хотели узнать? И скажите – что с нашим другом?!

– Что с вашим другом… мы пока не знаем. Единственное, что можно утверждать на данном этапе – он в очень тяжелом состоянии. С ним случился судорожный эпилептиформный припадок, если вы понимаете, о чем я говорю… – Сообразив, что никто не понимает, он дополнил, – выражаясь простым языком – это приступ сильнейших судорог. Но необычно и плохо то, что, во-первых, неизвестна причина, а во-вторых – для купирования приступа понадобилась очень большая доза противосудорожного средства! За все время своей практики, я еще не сталкивался с подобными случаями… Вы не знаете, страдал ли он какими-либо психическими или неврологическими заболеваниями? Или, может, принимал какие-то лекарства?

– Нет, – заявил Волшебник категоричным тоном, – не страдал. При выборе членов экспедиции не рассматривались даже те, у кого был банальный насморк…

– Энергетики. Наркотики…

– Исключено.

– Хм… Очень… странно. Ну что же, в любом случае – мы его забираем. А вам надлежит завтра явиться в госпиталь – со всеми соответствующими документами, и всеми, без исключения, документами пострадавшего. Еще были бы полезны контактные данные его ближайших родственников.

И еще одно. В случае выявления у него инфекционного заболевания, мы будем вынуждены сообщить в полицию, это место опечатать, а вас – поместить в карантин. Посему, пожалуйста, ближайшие несколько дней не покидайте территорию города, и воздержитесь от излишних контактов с местным населением! На этом, кажется, все. Ждем вас завтра, всего доброго.

После отбытия медиков, Макаров велел всем собраться на четвертом нижнем ярусе, возле того места, где был обнаружен бьющийся в конвульсиях профессор…

–… Итак, кто его обнаружил?

– Я, – отозвался один из солдат, – когда совершал плановый обход яруса.

– И… – Нервы Волшебника были на пределе напряжения. Речь то и дело срывалась на крик.

– Он лежал вот здесь, возле своего переносного столика. Я подошел, и, поняв, что ему плохо, вызвал остальных по интеркому. Мы, зафиксировав челюсть, подняли его на руки и вынесли наружу. Это все.

– Вы случайно не знаете, – обратился Макаров к Дорофееву, – над чем Оливер работал последние дни?

– Да, собственно, нет! Я видел только, как утром он нес из «библиотеки» два новых свитка, кажется – этих. – Он указал на валявшиеся неподалеку, сброшенные в суматохе, два небольших свертка пергамента с болтающимися на веревках темными сургучовыми печатями.

Поднятые с пола и развернутые, бумаги, естественно, ни о чем Макарову сказать не могли – не то, что язык, а даже сами буквы – если это были буквы – он видел впервые в жизни. В отчаянии, швырнув их на столик, Макаров достал из кармана телефон, и набрал номер профессора Кристофера Райта.

– Слушаю, – было сказано на том конце провода, – Денис Всеволодович.

– Крис, у нас беда! Выезжайте на объект. Все.

15.06.20…г., 10.00 вечера

– Все просто! Он был эпилептиком. Только скрыл этот факт, чтобы попасть в группу. – Певческий фальцет Екатерины Кудрявцевой звучал, на удивление, звонко под каменными сводами древней усыпальницы. – Уверена, если осмотреть его личные вещи – обязательно найдется что-то, типа вальпроевой кислоты или карбамазепина!

– Нет, Эка, не думаю…

Пока бушевала первая, наиболее эмоциональная часть полемики, Денис сидел на краю пустого саркофага, вперив невидящий взгляд в одну точку. Мысли упрямо не хотели складываться во что-то, более-менее связное и толковое. Прокручивая снова и снова все события, начиная с момента их проникновения в подземелья, он пытался понять, или, хотя бы, предположить – что же, в действительности, могло привести к такому исходу.

Итак, седьмого июня они, с помощью местных рабочих, разобрали сложенную здесь по окончании прошлой миссии каменную кладку, и вошли в помещения первого подземного яруса. Он представлял собой длинный прямой, мощенный камнем коридор, со множеством входов в смежные помещения, бывшие, по большей части, книго -, и свиткохранилищами. Беглый осмотр содержимого показал, что имеющаяся в наличии литература, в большинстве своем, была разного рода трактатами по боевым искусствам, методике и философии обучения воинов. Несколько комнат содержали, вероятно, историю и хроники этого храма, или ордена, и еще несколько – в самом дальнем конце коридора – записи, символы которых не смогли идентифицировать ни археологи, ни бедный профессор Оливер.