Хроники Израиля: Кому нужны герои. Книга 2

Жизнь молодой женщины превратилась в кошмар. Друзья покинули ее. Сын возвращался с улицы в слезах. Сверстники обзывали его отродьем предателя и били.

Тубянская обратилась к Бен-Гуриону. Потребовала расследования. Через год главный военный прокурор полковник Ишай Хотер сообщил ей, что невиновность Тубянского установлена. Он пал жертвой трагической ошибки.

Начался скандал. Офицеры, знавшие Тубянского, были в шоке.

— Как?! — говорили они. — Этот поляк? Да ведь он прямой до наивности. Серьезный. Уравновешенный. А его преданность Израилю достойна того, чтобы войти в поговорку. Беери, вероятно, свихнулся…

— Нет, он не свихнулся, — объяснял много лет спустя бывший заместитель начальника генштаба Цви Аялон. — Он просто не знал ни компромиссов, ни сомнений. Беери мыслил лишь такими категориями, как благо государства. Обеспечение безопасности Израиля считал своим святым долгом. И верил, что цель оправдывает средства.

А Беери все больше запутывался. Не раз он получал судебные порицания и оставлял их без внимания. Его люди арестовывали подозреваемых по ночам. На следствии к ним применялись пытки.

Вспоминает Исер Харел, сменивший Беери на посту начальника разведки: «Вдруг выяснилось, что стиль его работы является аморальным и крайне опасным. Страна воевала, а начальник военной разведки Беери находил время заниматься предателями, шпионами, черным рынком, спекулянтами и вообще черт знает чем, только не своими прямыми обязанностями. Если он решил, что Тубянский виновен, то судебная процедура уже не играла никакой роли». Исер Беери был строительным подрядчиком, мечтал стать инженером. Энергичный и исполнительный, он быстро выдвинулся в Хагане. Когда руководитель военной разведки Хаганы Давид Шалтиэль был назначен командующим Иерусалимским фронтом, Беери занял его место.

Не последнюю роль в этом назначении сыграла его личная преданность Давиду Бен-Гуриону. По-видимому, лишь Старика не подозревал Беери в тайных кознях и в сговоре с врагами. Следующий свой удар он решил обрушить на лидера хайфских профсоюзов Абу Хуши.

«Я не сомневаюсь, что Беери хотел поступить с Абой Хуши точно так же, как с Тубянским, — пишет Исер Харел. — Так бы оно и было, если бы не история с подложными телеграммами. Однажды я встретил Хаима Валднера — начальника лаборатории военной разведки. Он был потрясен. К нему пришел Беери и велел изготовить две фальшивые телеграммы. Одна, якобы посланная начальником английской разведки из Иерусалима в Хайфу, должна была содержать вопрос: „Надежен ли источник вашей информации?“. Вторая должна была прийти из Хайфы с ответом: „Наш источник А. X.“

Я сразу понял, что речь идет об Абе Хуши. Когда Беери только пришел в военную разведку, он затребовал папку с делом Абы Хуши и долго ее изучал. Дело в том, что год назад политические противники Абы Хуши обвинили его в передаче англичанам секретной информации. Тогда же поступивший на него донос был проверен и признан несостоятельным. Вот этому-то высосанному из пальца делу и хотел Беери дать ход.

Тогда самым близким Бен-Гуриону человеком был Исраэль Галили. Я поспешил к нему и все рассказал. Беери тем временем явился с фальшивыми телеграммами к Старику и потребовал санкции на арест Хуши. Но Бен-Гурион, уже предупрежденный Галили, сказал, что не верит в измену профсоюзного босса Хайфы.

— А тебе я советую не заниматься глупостями, — закончил беседу Бен-Гурион с угрозой в голосе».

Военная разведка вступила в стадию реорганизации. Беери занялся ее административным устройством и техническим оснащением. Его люди, получившие лучшую по тем временам аппаратуру, прослушивали передачи врага и добывали ценную информацию.

Беери ввел военную цензуру, наладил информационную службу в армии и устроил слежку за иностранцами, которыми тогда кишела страна. Свой основной долг он видел в борьбе с подрывными элементами и так этим увлекся, что профессиональные задачи военной разведки отошли у него на задний план.

Но и загруженный текущими делами, Беери не забыл про лидера хайфских профсоюзов. Нет, он не испытывал к Хуши личной неприязни. Но Беери был чрезвычайно упрям. Усвоив какую-нибудь идею, он уже не мог от нее отказаться.

* * *

14 мая 1948 года в ресторане хайфского отеля «Эден» за столиком в одиночестве сидел элегантно одетый человек средних лет и пил чай с пирожным. К столику подошли двое парней в военной форме.

— Ты Иегуда-Жюль Амстер? — спросил один из них. Хозяин столика кивнул и предложил незнакомцам присоединиться к его трапезе. Но парни были не расположены к фамильярностям.

— Мы из военной разведки, — сказал один из них, по-видимому, старший по званию. — У нас к тебе несколько вопросов. Поедешь с нами, а через час тебя доставят домой.

— Ну что ж, — улыбнулся Иегуда Амстер. — Надо, так надо.

Домой он вернулся только через 78 дней со следами ожогов на ногах, которые потом всю жизнь будут напоминать ему о пережитом кафкианском кошмаре.