Хроники Известного космоса

В ответ я медленно поднял и опустил руку, подражая семафору.

И все гляделки в Королевском свободном парке упали с неба.

Джилл озиралась по сторонам и видела удивленные лица и россыпи золотистых шаров в кустах и траве. Ко мне она подошла с некоторой опаской.

– Это ты сделал?

– Ага. Сейчас взмахну рукой – и они снова взлетят.

– Взмахни, – сухо сказала она.

Джилл отлично умеет делать непроницаемое лицо.

Я величественно взмахнул рукой, но, разумеется, все гляделки остались лежать.

– Интересно, что с ними случилось? – спросила Джилл.

– Это работа Рона Коула. Помнишь его? Он разукрасил несколько старых бутылок из-под пива «Микелоб» для музея стекла…

– Конечно. Но как?

Мы отправились на поиски Рона, чтобы спросить у него.

Накачанный студент взвыл и опрометью промчался мимо нас. Он пнул гляделку, как футбольный мяч. Золотистый корпус развалился. Парень снова взвыл и запрыгал на одной ноге, держась за ступню.

Везде были разбросаны мятые золотистые кожухи, сломанные резонаторы и погнутые параболические отражатели. Раскрасневшаяся женщина с гордым видом нацепила на руку несколько медных тороидов. Ребенок собирал камеры. Возможно, надеялся продать их за пределами парка.

После первой минуты я не увидел ни одной целой гляделки.

Но не все в парке усердно ломали их. Джилл уставилась на группу цивильно одетых людей с плакатами: «УМНОЖАЙ НАСЕЛЕНИЕ ЧЕРЕЗ СОВОКУПЛЕНИЕ» – и пожелала узнать, не шутят ли они. Предводитель группы, мрачный тип, протянул нам брошюры, в которых говорилось, что попытки человечества вмешаться в генокод и инкубировать детей, как цыплят, суть зло и богохульство. Если он и притворялся, то весьма убедительно.

Мы прошли мимо семи маленьких человечков, от трех до четырех футов ростом, в компании высокой хорошенькой брюнетки. На всех были средневековые наряды. Мы изрядно удивились, но я заметил на их лицах макияж, и тут явно не обошлось без антизагара. Африканские пигмеи. Возможно, группа туристов от ООН, а девушка, видимо, экскурсовод.

Рона Коула не было там, где я его оставил.

– Наверное, смылся от греха подальше, – предположил я. – Еще никто никогда не сбивал все гляделки.

– Это не запрещено.

– Не запрещено, но это уже чересчур. Его могут как минимум не пускать больше в парк.

Джилл потянулась на солнышке. Она была большой и золотистой. Будь она поменьше, могла бы стать звездой мужского видеожурнала.

– Пить хочется, – сказала она. – Есть тут поблизости фонтанчик?

– Конечно, если его не заткнули. Это же…

– …Свободный парк. Ты хочешь сказать, что даже за питьевыми фонтанчиками никто не следит?

– Стоит сделать одно исключение, и все посыплется. Если кто-нибудь ломает фонтанчик, его чинят ночью. Если я увижу, что кто-нибудь ломает фонтанчик, я ему накостыляю. И не только я. Шарахнет раз-другой парализатором, глядишь, поумнеет.

Фонтанчик был цельным бетонным кубом с четырьмя кранами и металлической кнопкой размером с ладонь. Ее было сложно нажимать и сложно испортить. У фонтанчика стоял Рон Коул с растерянным видом.

Он обрадовался, завидев меня, но уверенности в себе у него не прибавилось.

– Это Джилл Хейз, вы знакомы.

– Конечно. Привет, Джилл.

Употребив ее имя по назначению, он немедленно его забыл.

– Мы думали, ты смылся, – сказала Джилл.

– Я пытался.

– И?

– Вы же знаете, как сложно устроены выходы. И это правильно, а то через них мог бы проскочить кто попало.

Рон запустил обе пятерни в волосы, но его прическа ничуть не изменилась.

– В общем, все выходы перестали работать. Наверное, были подключены к той же схеме, что и гляделки. Я этого не ожидал.

– То есть мы заперты, – подытожил я.

Досадно. И в то же время я испытывал странный трепет.

– Как по-твоему, это надолго?

– Без понятия. В парк нужно прислать новые гляделки. А еще починить систему лучевого питания, разобраться, как я ее поломал, и закрыть лазейку. Наверное, мою троянскую гляделку уже разобрали на части, но полиция этого не знает.

– Да сюда попросту направят копов, – сказала Джилл.

– Посмотри по сторонам.

Повсюду валялись детали гляделок. Ни одна не уцелела. Только совсем тупой коп полезет в свободный парк.

Не говоря уже о том, что это испортит атмосферу парка.

– Надо было захватить поесть, – сказал Рон.

Справа от меня мелькнул плащ. Синяя бархатная лента, переливаясь, парила на высоте пяти футов, словно ковровая дорожка. Я не обратил на нее внимание спутников, чтобы не расстраивать Рона. Он и не заметил.

– Вообще-то, я даже рад, что так вышло, – с воодушевлением сообщил Рон. – Мне всегда казалось, что анархия – жизнеспособная форма общественного устройства.

Джилл из вежливости одобрительно хмыкнула.

– В конце концов, анархия – всего лишь крайнее проявление свободного предпринимательства. Что такого может правительство, чего не могут сами люди? Защитить нас от других стран? Если бы анархия царила повсюду, мы бы не нуждались в армиях. В полиции – возможно, но полиция вполне может быть частной.

– Пожарные команды работали по этой модели, – припомнила Джилл. – Их нанимали страховые компании, чтобы защищать дома своих клиентов – и только.