Хроники Известного космоса

Скорость прямоточника номер сто сорок три быстро нарастала год от года. Солнце превратилось в яркую звезду, потом в оранжевую искорку. Лобовое сопротивление стало огромным, но его с лихвой компенсировал рост объема водорода, втекающего в термоядерные двигатели. Телескопы в троянских точках Нептуна[61] время от времени улавливали ядерное сияние рамробота: крошечную пылающую бело-голубую точку на фоне желтой тау Кита.

Вселенная сдвигалась и менялась. Звезды впереди и позади рамробота ползли друг к другу, пока Солнце и тау Кита не оказались друг от друга на расстоянии меньше светового года. Теперь Солнце было угасающим янтарно-красным огоньком, а Тау Кита – алмазно-белой звездой. Пара красных карликов почти на пути рамробота, известная под именем L726-8, стала тепло-желтой. И все звезды на небосводе выглядели расплющенными, словно кто-то очень тяжелый уселся на Вселенную.

Прямоточник номер сто сорок три достиг половины пути, пять и девяносто пять сотых светового года от Солнца и по отношению к Солнцу, и продолжил путь. Точка разворота отстояла еще на несколько световых лет, поскольку воронка захвата будет тормозить корабль в течение всего пути.

Но в компьютере рамробота сработало реле. Наступило время для сообщения. Воронка исчезла, сияние двигателей угасло. Прямоточник номер сто сорок три выбросил всю запасенную энергию мазерным лучом. Прошел час. Луч унесся прямо к системе тау Кита. Потом рамробот снова начал ускорение, следуя достаточно близко за собственным лучом, который постепенно уходил вперед.

Очередь из пятнадцатилетних мальчиков выстроилась у двери станции медконтроля. Каждый держал коническую бутылочку с прозрачной желтоватой жидкостью. Они вручали мужеподобной медсестре с жестким лицом бутылочки для анализа, потом отходили в сторону в ожидании новых указаний.

Мэтт Келлер был третьим с конца. Когда мальчик перед ним отошел и медсестра протянула руку, не отрывая взгляда от пишущей машинки, Мэтт критически осмотрел свою бутылочку.

– Что-то неважно выглядит, – заметил он.

Медсестра подняла голову – зло и нетерпеливо. Колонистское отродье тратит ее время!

– Лучше я попробую снова, – вслух решил Мэтт.

И выпил содержимое.

– Там был яблочный сок, – рассказывал он тем же вечером. – Когда я пронес его на станцию медконтроля, меня едва не застукали. Но видели бы вы ее лицо! Оно стало совершенно неописуемого цвета.

– Но зачем? – с искренним изумлением спросил отец. – Зачем настраивать против себя мисс Принн? Ты же знаешь, что она частично экипажница. А эти медицинские записи прямиком идут в Госпиталь!

– А я думаю, это было забавно, – объявила Жанна.

Она была сестрой Мэтта, младше на год, и всегда его поддерживала.

Усмешка соскользнула с лица Мэтта, сменившись мрачным выражением, сделавшим его старше своего возраста.

– За дядю Мэтта.

Мистер Келлер воззрился на Жанну, потом на мальчика:

– Будешь думать в таком духе, Мэтт, – закончишь в Госпитале, как он! Почему ты не можешь оставить все как есть?

Озабоченность отца расстроила Мэтта.

– Не переживай, Чингиз, – сказал он весело. – Мисс Принн, вероятно, уже все забыла. Мне в этом везет.

– Глупости. Если она и не доложит о тебе, то лишь по своей редкостной доброте.

– Ну, это вряд ли.

В небольшой реабилитационной палате в процедурном отделении Госпиталя Хесус Пьетро Кастро сел впервые за четыре дня. Сделанная ему операция была простой, но крупной: теперь у него было новое левое легкое. Он также получил категорический приказ от Милларда Парлетта, чистокровного экипажника, – немедленно бросить курить.

Тянущее ощущение внутри тела, вызванное хирургическим клеем, появилось, как только он сел, чтобы разобраться с накопившимися за четыре дня бумагами. Пачка бланков, которую его помощник водрузил на прикроватный столик, выглядела чрезмерно толстой. Он вздохнул, взял ручку и приступил к работе.

Пятнадцать минут спустя он поморщился, наткнувшись на дурацкую жалобу насчет розыгрыша, и смял листок. Но тотчас развернул его и прочитал снова.

– Мэттью Ли Келлер? – спросил он.

– Осужден за измену, – немедленно откликнулся майор Йенсен. – Шесть лет назад. Он сбежал за край Плато Альфа, край бездны. Согласно документам попал в банки органов.

Нет, он туда не попал, вдруг вспомнил Хесус Пьетро. Вместо него туда угодил предшественник майора Йенсена. Но Келлер так или иначе погиб…

– Как же это он может устраивать розыгрыши на станции медконтроля колонистов?

Поразмыслив секунду, майор Йенсен сказал:

– У него был племянник.

– Которому сейчас около пятнадцати?

– Возможно. Я проверю.

«Племянник Келлера, – сказал Хесус Пьетро себе. – Я могу отправить ему порицание, согласно стандартной процедуре.

Нет. Пусть думает, что все сошло с рук. Дадим ему пространство, чтобы порезвиться, и однажды он заменит тело, похищенное его дядей».

Хесус Пьетро улыбнулся и чуть не засмеялся, но боль кольнула в ребра, и ему пришлось сдержать себя.