Хроники Известного космоса

Впереди появились огни. Мэтт зашагал быстрее. Он шел уже полчаса. Да, это дорога для снабжения, ярко, как дневным солнцем, освещенная двумя рядами уличных фонарей. По ее изгибу в центре бежала прерывистая белая линия.

Мэтт ступил на белую линию и пошел по ней к Госпиталю.

Плечи опять неестественно напряглись, словно его преследовал страх смерти. Однако опасность лежала впереди. Банки органов – самая унизительная из всех мыслимых форм смерти.

Но Мэтт боялся чего-то худшего.

Бывало, из Госпиталя выпускали людей, чтобы они рассказали о судах над ними. Таких было мало, но они могли говорить. Мэтт догадывался, что его ждет.

Его обнаружат, обстреляют милосердными пулями и отнесут на носилках в Госпиталь. Когда он проснется, его отведут на первый и последний допрос к ужасному Кастро. Прожигая взглядом Мэтта, он пророкочет:

– А, Келлер? Да, мы разобрали твоего дядюшку. Ну что, Келлер? Ты пришел сюда, будто думал, что ты экипажник, которому назначена встреча. Да не спятил ли ты, Келлер?

И что он на это ответит?

Глава 5 Госпиталь

Во сне Хесус Пьетро выглядел лет на десять старше. Его защита – прямая спина, тугие мышцы, невозмутимая мимика – ослабла. Пугающе-бледные глаза были закрыты. Седые волосы спутались, обнажив голый скальп, прежде прикрытый аккуратной прической. Он спал один, отгороженный от жены никогда не запиравшейся дверью. Иногда метался во сне, а иногда томился бессонницей, сложив руки, глядя в потолок и бормоча про себя. Потому-то Надя и спала отдельно.

Но в эту ночь он лежал спокойно.

При некоторой медицинской поддержке он мог бы вернуть себе внешность тридцатилетнего. Стареющая кожа скрывала неплохо натренированные мышцы. У Хесуса Пьетро было хорошее дыхание, отчасти благодаря заимствованному легкому. Мускулы под морщинами и отложениями жира были твердыми, пищеварение – нормальным. Зубы, все трансплантированные, пребывали в идеальном состоянии. Дайте ему новую кожу, новый скальп, новую печень; замените несколько сфинктеров и автономных мышц…

Но для этого нужно специальное распоряжение конгресса экипажа. Это своего рода коллективный дар, и Кастро примет его, будь он предложен, но не собирается за него бороться. Трансплантаты и их выдача – право экипажа и его самая ценная награда. А Хесус Пьетро… не то чтобы брезглив, но неохотно обменял бы свой орган на орган какого-то незнакомца. Это похоже на частичную утрату эго. Лишь страх смерти заставил его принять несколько лет назад новое легкое.

Он спал спокойно.

А мозг тем временем работал. Состыковывал фрагменты мозаики.

Снимки Полли Турнквист: кто-то проскочил позавчера ночью сквозь его сеть. Побег Келлера прошлой ночью. Грызущие подозрения, пока только догадки, что груз рамробота номер сто сорок три гораздо важнее, чем считалось. Мятое, неудобное постельное белье. Слишком тяжелое одеяло. Он забыл почистить зубы. Навязчивый образ Келлера, вниз головой ныряющего в туман. Тихие звуки снаружи, доносящиеся уже час; эти звуки не будят его, но остаются необъяснимыми. Приступы вожделения к девушке, отправленной на «лечение в гробу»; последовавшее за ними чувство вины. Соблазн применить этот древний способ промывки мозгов в собственных целях – заставить мятежницу-девушку хоть на время полюбить его. Адюльтер! Опять чувство вины.

Соблазны. Сбежавшие арестанты. Горячая измятая постель.

Все бесполезно…

Хесус Пьетро проснулся.

Он лежал на спине, сложив руки, глядя в потолок. Бесполезно бороться. Прошлая ночь сбила его внутренние часы; он завтракал в полпервого. Почему он продолжает думать о Келлере?

(Вниз головой в туман; пропеллеры с силой давят сзади. Ад наверху, рай внизу. Взлетает в неведомое; пропадает навсегда, уничтожен полностью. Реализованная мечта индуистов. Покой полного растворения.)

Хесус Пьетро перекатился на кровати и включил телефон.

– Госпиталь, сэр, – произнес незнакомый голос.

– Кто это?

– Мастер-сержант Леонард В. Уоттс, сэр. Ночная смена.

– Что происходит в Госпитале, мастер-сержант?

Вопрос не был из ряда вон выходящим. В последние десять лет Хесус Пьетро задавал его по утрам десятки раз.

Голос Уоттса был четок:

– Сейчас посмотрим. Вы ушли в семь, сэр. В семь тридцать майор Йенсен приказал отпустить не связанных с мятежниками лиц, которых мы захватили прошлой ночью, тех, у кого не было ушных микрофонов. Майор Йенсен ушел в девять. В десять тридцать сержант Гелиос доложил, что все отпущенные вернулись в свои дома. Ммм… – Шелест бумаг. – Все допрошенные сегодня арестанты, кроме двух, были казнены и отправлены на хранение. Секция медицинских запасов информирует нас, что банк не может принять новый материал, а когда сможет, сообщит. Желаете получить список казненных, сэр?

– Нет.

– «Лечение в гробу» идет удовлетворительно. Неблагоприятных медицинских реакций у подозреваемой нет. Охрана доложила о ложной тревоге в двенадцать ноль восемь – на барьер электроглаза наскочил кролик. Ничего движущегося на земле не обнаружено.

– Тогда откуда они знают, что это был кролик?

– Мне спросить, сэр?

– Нет. Разумеется, они просто предположили. Спокойной ночи.