Хроники Кадуола

Дед Суэйнер числился корреспондентом дюжины профессиональных обществ, в том числе Общества натуралистов. Помню, в детстве он рассказывал мне о планете на конце Пряди Мирцеи, охраняемой натуралистами в качестве заповедника для диких зверей. Кажется, я спросил его тогда: перестанут ли дикие звери кушать натуралистов, в частности деда Суэйнера, в благодарность за то, что их охраняют? Такой я был невинный, простодушный ребенок... И вот я очутился на той самой планете, на станции Араминта. И поверишь ли, так и остался невинным простодушным ребенком».

«А как вы здесь очутились?»

«Странная вышла история, понимаешь... До сих пор в ней толком не разобрался. Два или три удивительных совпадения нуждаются в объяснении — а объяснить их очень трудно».

«Какие именно совпадения? Я тоже в душе бродяга, мне интересно».

Замечание Глоуэна заметно позабавило пилота-инструктора: «История эта началась достаточно обыденно. Я работал гидом экскурсионного автобуса в Семигородье, на планете Джона Престона...» Чилке рассказал о том, как он встретился с пышнотелой бледнолицей дамой в высокой черной шляпе, четыре дня подряд участвовавшей в его утренних автобусных экскурсиях. В конце концов дама завязала с ним разговор, с похвалой отзываясь о его дружелюбных манерах, свидетельствующих о понимании и сочувствии. «Никакого особенного дружелюбия я не проявлял, просто профессия обязывала меня вести себя предупредительно», — скромно пояснил Чилке.

Дама представилась как «мадам Зигони», родом с Розалии, планеты в глубине Призмы Пегаса. Побеседовав несколько минут, она предложила Юстесу Чилке перекусить где-нибудь неподалеку. Чилке не нашел оснований отказаться.

Мадам Зигони выбрала приличный ресторан, где подали превосходный ленч. За едой она попросила Чилке рассказать о его детстве в Большой Прерии и вообще поделиться сведениями о его семье и происхождении. Мало-помалу речь зашла о других вещах, разговор затянулся. Будто движимая внезапным порывом, мадам Зигони призналась Чилке, что уже не раз замечала за собой способность предчувствовать события, и что не придавать значения предупреждениям внутреннего голоса означало бы, с ее стороны, подвергать большому риску себя и свое состояние. «Вы уже, наверное, спрашиваете себя: почему я проявляю к вам такой интерес? — продолжала мадам Зигони. — Все очень просто. У меня есть ранчо, и я хотела бы назначить нового управляющего. Внутренний голос настойчиво подсказывает мне, что вы — именно тот человек, который мне нужен».

«Любопытно! — отозвался на ее откровение Чилке. — С фермерским хозяйством я знаком с пеленок, это точно. Надеюсь, внутренний голос не забыл напомнить вам о необходимости платить хорошее жалованье?»

«Оно будет соответствовать вашему положению, — заверила мадам Зигони. — Ранчо «Тенистая долина», площадью пятьдесят семь тысяч квадратных километров, обслуживается сотнями работников. Как видите, я предлагаю вам ответственную должность. Ваш годовой оклад составит десять тысяч сольдо; кроме того, я беру на себя расходы на переезд и проживание».

«Гм! — нахмурился Чилке. — Вы хотите, чтобы я возложил на себя нешуточное бремя. Надлежащее возмещение должно составлять как минимум двадцать тысяч сольдо в год — что, позвольте вам заметить, меньше половины сольдо в расчете на квадратный километр. Где еще вы наймете управляющего за такие гроши?»

«Жалованье не рассчитывается в зависимости от площади имения! — решительно возразила мадам Зигони. — И не каждый квадратный километр фермы требует постоянного внимания. Десяти тысяч сольдо вполне достаточно. Вы сможете жить в собственном отдельном бунгало, где хватит места для всех ваших вещей. Любому человеку хочется, чтобы на чужбине его окружали привычные вещи, напоминающие о родных местах — как вы считаете?»

«Разумеется».

«Вам у меня понравится, — улыбнулась мадам Зигони. — Я лично об этом позабочусь».

«Хотел бы заранее рассеять всякие сомнения в отношении одного щепетильного вопроса! — серьезно, даже с некоторой горячностью поторопился вставить Чилке. — С моей стороны вы можете не опасаться чрезмерной фамильярности. Ни в коем случае и ни под каким предлогом!»

«Не совсем понимаю, зачем вы подчеркиваете это обстоятельство, — холодно заметила мадам Зигони. — Подобная возможность даже не приходила мне в голову».

«Предусмотрительность никогда не помешает — не хотел бы, чтобы вы зря беспокоились. От меня не следует ожидать ничего, кроме самого достойного поведения и соблюдения всех формальностей. По сути дела, я дал обет безбрачия. И притом давно женат, женат по уши! Кроме того, если хотите знать, я в некотором роде «неполноценен» — начинаю нервничать и готов сбежать при первой возможности, как только дамы проявляют ко мне назойливую благосклонность. Так что можете быть уверены, что с моей стороны вам не грозит никакое нарушение приличий».

Мадам Зигони резко вскинула голову — так, что с нее чуть не слетела высокая черная шляпа. Заметив пристальный взгляд Чилке, она тут же поправила окаймлявшие лицо темно-русые кудри: «У меня на лбу родимое пятно, не обращайте внимания».