Хроники Кадуола

«Вот оно что! По-моему, оно больше напоминает татуировку…»

«Неважно, — мадам Зигони тщательно поправила шляпу. — Надо полагать, вы принимаете мое предложение?»

«В том, что касается жалованья, компромисс помог бы устранить все препятствия. Пятнадцать тысяч сольдо?»

«Такая сумма представляется мне чрезмерной, учитывая полное отсутствие у вас опыта работы на руководящей должности».

«Неужели? — поднял брови Чилке. — А что, в данном случае, подсказывает вам внутренний голос?»

«Мой внутренний голос склоняется к тому же мнению».

«В таком случае лучше забыть всю эту затею, — Чилке поднялся на ноги. — Благодарю вас за ленч и за интересный разговор. А теперь, с вашего позволения…»

«Не спешите! — рявкнула мадам Зигони. — Возможно, я пойду навстречу вашим пожеланиям. У вас много пожитков?»

«Ничего, кроме одежды, что на мне, и запасной смены белья, — ответил Чилке. — Предпочитаю путешествовать налегке — на тот случай, если придется срочно уносить ноги».

«Но у вас, насколько я понимаю, осталось имущество, унаследованное от деда? Можно перевезти сувениры на Розалию, чтобы вы чувствовали себя, как дома».

«Нет необходимости, — покачал головой Чилке. — У деда в сарае осталось чучело лося... Не торчать же ему у входа в бунгало!»

«А меня как раз забавляют такие вещи! — весело сказала Зигони. — Давайте съездим в Большую Прерию и сделаем перепись вашего имущества. Или я могла бы заняться этим сама, если вам не интересно».

«Моей родне это не понравится», — упирался Чилке.

«Тем не менее, мы обязаны сделать все возможное для того, чтобы вы могли взять с собой привычные предметы обихода».

«Да нет же, мне все это не нужно».

«Ладно, поживем — увидим».

Через некоторое время Чилке прибыл на Розалию — малонаселенную, еще почти не освоенную небольшую планету в глубине Призмы Пегаса. Единственный космопорт находился на окраине Ветляника, крупнейшего поселка на берегу Большой Грязной реки. Чилке провел ночь в заведении под наименованием «Большой грязный отель», а на следующее утро его отвезли на ранчо «Тенистая долина». Мадам Зигони поселила его в небольшом бунгало под сенью пары голубых перечных деревьев и поручила ему управление сотней наемных работников, подписавших долгосрочный контракт. Все эти работники оказались представителями расы, незнакомой Юстесу Чилке: стройные молодые красавцы со смуглой золотистой кожей, называвшие себя «йипами».

«Йипы постоянно выводили меня из себя и нарушали все мои планы, потому что я никак не мог заставить их работать, — рассказывал Чилке. — Я притворялся добрым, я напускал на себя строгость. Я просил, я угрожал, я убеждал, я запугивал. А они только улыбались. Говорить о работе они были готовы сколько угодно, но у них всегда находилась более или менее несуразная причина, по которой выполнение того или иного задания было невозможным или нежелательным.

Какое-то время мадам Зигони наблюдала за мной и посмеивалась. Наконец она объяснила, как следует обращаться с йипами: «Они чрезвычайно общительны и плохо переносят одиночество. Отведите кого-нибудь из них на место работы и скажите, что он там останется один до тех пор, пока работа не будет закончена. Он взвоет, он захнычет, он станет объяснять, что не справится без посторонней помощи — но чем больше он будет жаловаться, тем быстрее он будет работать, а если задание не будет выполнено так, как требуется, ему придется остаться и переделать все заново. Вот увидите — как только они поймут, чем дело пахнет, сразу начнут шевелиться!»

Не знаю, почему она так долго ждала вместо того, чтобы сказать об этом сразу. Странная вообще особа эта мадам Зигони, мягко говоря. Каждый раз, когда она появлялась, я спрашивал про мой оклад, и она отвечала: «Ах да, я запамятовала. Займусь этим сейчас же!» После чего она исчезала, а я так и оставался без гроша в кармане. В конце концов пришлось устраивать азартные игры с йипами и выуживать из них те скудные средства, какие у них водились. До сих пор стыдно, как вспомню их вытянутые рожи — они страшно не любили проигрывать.

Как-то раз мадам Зигони не было несколько месяцев подряд. Она вернулась в возбужденном, взвинченном состоянии. Я обедал с ней в большой усадьбе; она ни с того ни с сего заявила, что намеревается выйти за меня замуж. Дескать, пришла пора слиться в одно целое, объединить наши мечты и надежды, пользоваться сообща всем, что у нас есть и превратить оставшуюся жизнь в непрерывное супружеское блаженство. Я сидел, как громом пораженный, у меня челюсть отвисла. Я уже упоминал о моем первом впечатлении от мадам Зигони, на экскурсиях в Семигородье. С тех пор она не похорошела — высокая, грудастая, с круглым лицом и пухлыми щеками, с кожей бледной, как лежалый жир.

Я вежливо напомнил ей, что ее замысел не соответствовала моим представлениям о будущем. При этом — из чистого любопытства — я поинтересовался размерами ее состояния, а также спросил, собирается ли она передать все имущество в мое распоряжение сразу после бракосочетания или только завещать его мне на случай своей безвременной кончины.