Хроники Кадуола

Неуверенным голосом Лайла прочла текст документа: «Я, Глоуэн, подтверждаю получение шести книг с перечисленными ниже наименованиями». Лайла огласила список книг: «Я обязуюсь пользоваться ими осторожно и аккуратно в той мере, в какой это требуется в процессе моего обучения. Я обязуюсь уплатить Мономантическому институту сумму, обычно взимаемую за пользование такими материалами, а также возместить стоимость моего пропитания и все остальные расходы, связанные с моим проживанием в семинарии во время обучения».

«Дай мне авторучку», — потребовал Глоуэн. В нижней, незаполненной части листа он написал: «Я, Глоуэн Клатток из пансиона Клаттоков станции Араминта на планете Кадуол, капитан полиции и, по совместительству, агент МСБР, ничего платить не буду. Я нахожусь здесь в качестве офицера полиции, проводящего расследование, и покину семинарию тогда, когда сочту нужным. С любыми претензиями, относящимися к возмещению расходов, обращайтесь в отделение МСБР в Фексельбурге».

Глоуэн вернул документ Лайле: «Забери книги. Я не намерен ими пользоваться».

Лайла собрала книги и подошла к двери. Глоуэн вскочил и последовал за ней: «Не вздумай закрывать дверь на замок. Так как философией я не занимаюсь, опасность отвлечься от размышлений мне не грозит».

Лайла медленно вышла в коридор, остановилась и обернулась с явным беспокойством. Помолчав, она наконец сказала: «Будет лучше, если я закрою дверь на замок».

«Мне это не нравится. Я чувствую себя, как в тюрьме».

«Это делается для твоей же безопасности, для твоего спокойствия».

«Я беру риск на себя».

Лайла отвернулась и удалилась по коридору. Глоуэн следил за ней, пока она не исчезла, спускаясь по пресловутой «небезопасной» лестнице. Ему хотелось последовать за «наставницей» и спуститься, но он решил не напрашиваться на конфронтацию. Пусть командор Плок разбирается с этим бредовым народцем.

С другой стороны, не мешало принять меры предосторожности. Глоуэн убедился в том, что в коридоре никого нет, и пробежал в кладовку с душевой, где его обрил Мьютис. Там он взял с полки шесть чистых простынь и, вернувшись к двери, снова проверил, пуст ли коридор. В коридоре никого не было. Вернувшись к себе в келью как можно быстрее, Глоуэн пододвинул стул к платяному шкафу, забрался на стул и спрятал простыни сверху на шкафу — так, чтобы их не было видно. Подумав пару секунд, он спрятал там же рулон своей старой одежды.

Прошло полчаса. Мьютис открыл дверь и заглянул в келью: «Следуй за мной».

«Где тебя учили манерам? — холодно спросил Глоуэн. — Нужно хотя бы стучать, прежде чем открываешь дверь».

Мьютис уставился на него с полным непониманием и сделал призывный жест мясистой рукой: «Пошли».

«Куда?»

Мьютис нахмурился и шагнул вперед: «Я что, тебе повторять должен? Сказано было — пошли!»

Глоуэн медленно поднялся на ноги. Мьютис был явно не в духе. «Быстро! — прорычал Мьютис. — Не заставляй меня ждать. До сих пор тебе везло».

Глоуэн вышел из кельи на негнущихся ногах. Мьютис дышал ему в затылок. «Тебе же сказали — быстро!» — староста толкнул Глоуэна ладонью в затылок. Глоуэн изо всех сил двинул его локтем в шею. Обернувшись, он увидел исказившееся, сморщенное лицо, на котором рот превратился в маленький розовый кружок. Мьютис рванулся вперед. Глоуэн попытался встретить его ударом в голову и отскочить, но опоздал — Мьютис уцепился за него и повалил на пол. Глоуэн быстро откатился и пнул старосту в ухо. Вскочив на ноги, Глоуэн тяжело дышал и пытался сообразить, что делать дальше. Но к тому времени коридор уже наполнился суматохой — всюду бегали фигуры в капюшонах и развевающихся серых рясах. Чьи-то руки схватили Глоуэна сзади и натянули ему на голову капюшон — так, чтобы он ничего не видел. Он слышал, как Мьютис что-то яростно бормотал; зашелестели рясы — Мьютис рвался к обидчику, но его не пускали.

Подхватив Глоуэна под локти, многочисленные руки наполовину провели, наполовину пронесли его вниз по лестнице — Глоуэн насчитал два пролета ступеней. Снова наступило замешательство — какие-то возгласы, какие-то вопросы. Наконец, Мьютис мрачно приказал: «В старое место его! Таковы указания».

Глоуэн расслышал неуверенное, почти нечленораздельное бормотание, перешептывание, тихие возгласы. Он попытался сбросить державшие его руки, чтобы поднять капюшон и увидеть, что происходит, но безуспешно.

Заговорил Мьютис: «Теперь я сам им займусь. Он смирился — мне больше не нужна помощь».

«Он ловок и силен, — возразил кто-то у самого уха Глоуэна. — Мы тоже пойдем — не должно быть никакого насилия».

«А, что с ним нянчиться!» — Мьютис разочарованно крякнул.

Глоуэна повели по коридору, пахнувшему сырым камнем, нашатырем и чем-то ароматическим, похожим на раздавленные свежие грибы. Он услышал скрип, что-то звякнуло. Глоуэна толкнули вперед.

Руки отпустили его — он был свободен. Снова Глоуэн услышал скрип и звякающий звук, потом стук захлопнувшейся двери. Наступила тишина.

Глоуэн поднял капюшон и ничего не увидел. Он стоял в полной темноте.