Хроники Кадуола

На следующей странице Флоресте уделил внимание Симонетте: она много рассказывала ему о том, как сложилась ее жизнь. В ярости покинув станцию Араминта, она странствовала по закоулкам Ойкумены, изобретательно добывая себе пропитание заключением и расторжением браков, сожительством, расчетливыми ссорами и примирениями, никогда не поступаясь своими интересами и не отступая перед рискованными приключениями. Примкнув к последователям мономантического культа, она познакомилась с Зайдиной Баббз, впоследствии возглавившей семинарию в качестве «ордины Заа», а также с беспощадной уродливой особой по имени Сибилла Девелла. Сговорившись и помогая одна другой, три подруги заняли высокое положение в иерархии культа и фактически подчинили себе всю секту.

Ритуалы и ограничения скоро опостылели Симонетте, и она покинула семинарию. Уже через месяц она повстречалась с Титусом Зигони — пухлым, низкорослым и бесхарактерным наследником большого состояния. Титусу принадлежали ранчо «Тенистая долина» на планете Розалия и роскошная космическая яхта со странным наименованием «Мотыжник». В глазах Смонни последнее обстоятельство оказалось неотразимо привлекательным, и она женила на себе Титуса Зигони прежде, чем тот успел сообразить, что происходит.

Через несколько лет Смонни побывала на Древней Земле, где случайно — или не случайно — познакомилась с неким Кельвином Килдьюком, занимавшим должность секретаря Общества натуралистов. Беседуя с Симонеттой, Килдьюк упомянул о казнокрадстве своего предшественника на посту секретаря Общества, Фронса Нисфита. Килдьюк подозревал, что в своей алчности Нисфит осмелился продать оригинальный экземпляр Хартии коллекционеру старинных документов. «Разумеется, теперь это не играет практически никакой роли, — поспешил добавить Килдьюк. — Управление Заповедника существует самостоятельно, и его существование, насколько мне известно, нисколько не зависит от наличия или отсутствия оригинала Хартии».

«Разумеется, — согласилась Смонни. — Естественно! Любопытно было бы узнать, с кем именно заключал сделки нечестивец Нисфит».

«Трудно сказать».

Расспрашивая торговцев антиквариатом, Симонетта нашла один из похищенных документов, входивший в коллекцию, приобретенную на аукционе неким Флойдом Суэйнером. Дополнительные розыски позволили установить адрес покупателя, но к тому времени Флойд Суэйнер уже давно умер. Соседи и родственники отзывались о его наследнике и внуке, Юстесе Чилке, как о непутевом разгильдяе, нигде не находившем пристанища и лишь время от времени присылавшем открытки то с одной, то с другой богом забытой планеты. Никто не имел представления о его местопребывании в настоящее время.

На Розалии, между тем, наблюдалась острая нехватка рабочей силы. Симонетта договорилась с Намуром о поставках йипов-переселенцев, вынужденных отрабатывать стоимость космического полета, и таким образом возобновила связь с Кадуолом.

Намур и Смонни придумали чудесный новый план. Умфо Йиптона, Калиактус, дряхлел и начинал впадать в детство. Намур уговорил его приехать на Розалию, чтобы пройти курс омолаживающего лечения. В усадьбе ранчо «Тенистая долина» старика Калиактуса отравили. На престоле умфо его заменил Титус Зигони, с тех пор величавший себя Титусом Помпо.

После длительных поисков нанятые Симонеттой детективы обнаружили, что Юстес Чилке работал гидом экскурсионного автобуса в Семигородье на планете Джона Престона. В кратчайшие возможные сроки Смонни познакомилась с Чилке и наняла его управляющим ранчо «Тенистая долина». Через некоторое время она решила выйти за него замуж, но Чилке вежливо отказался от такой чести. В приступе капризного раздражения Смонни уволила Чилке. В конечном счете Намур привез его на станцию Араминта.

«Смонни и Намур — удивительная пара, — писал Флоресте. — Ни тот, ни другая не знают, что такое угрызения совести, хотя Намур любит изображать из себя человека высококультурного и на самом деле может быть приятным собеседником, которому известны многие, самые неожиданные вещи. Намур умеет подчинять свое тело приказам железной воли: подумать только! Он играл роль обходительного любовника и Спанчетты, и Симонетты, с апломбом предотвращая любые столкновения между сестрами. Я вынужден отдать ему должное — хотя бы потому, что никогда не встречал человека, столь отважного в обращении с женщинами.