Хроники Кадуола

«А меня, дядюшка Пири, ваше поведение не только удивляет, но просто ужасает — вы позволили мне выболтать секрет в присутствии Джулиана! Он фанатичный жмот, твердо намеренный уничтожить Заповедник и заполонить весь Кадуол йипами! Если Джулиан найдет Хартию и договор раньше меня, вы можете попрощаться и с Заповедником, и с Обществом натуралистов».

Теперь голос Пири Тамма звучал значительно мягче: «Он дал мне понять, что между ним и тобой возникла... как бы это выразиться... романтическая взаимная привязанность, и что он прилетел, чтобы тебе помочь».

«Он солгал».

«Что же ты будешь теперь делать?»

«Завтра вылетаю в Крой. Не могу сообщить ни о каких других планах, пока не разберусь в ситуации на месте».

«Уэйнесс, я прошу прощения за свою доверчивость».

«Теперь это несущественно. Но больше ничего никому не говорите — кроме Глоуэна Клаттока, если он приедет».

«Будет сделано! — пообещал Пири Тамм. — Позвони мне снова, как только сможешь. Постараюсь быть осторожнее, уверяю тебя».

«Не волнуйтесь, дядюшка Пири. В конечном счете, может быть, все сложится не так уж плохо».

«Горячо на это надеюсь».

4

Шло время. Уэйнесс сидела, ссутулившись, в кресле, и смотрела невидящим взором в пространство. Она дрожала от эмоционального шока— в ладонях и ступнях чувствовалось покалывание, ее подташнивало, к горлу подступало что-то желчное.

Постепенно физиологическая реакция прошла, но ощущение бессилия и безнадежности осталось.

Ущерб нанесен, и нанесен бесповоротно. Обманывать себя бесполезно. Джулиан мог с легкостью опередить ее, прилетев в Крой сегодня же — у него был достаточный запас времени для поиска информации и для создания препятствий, не позволявших Уэйнесс получить те же сведения.

Одна мысль об этом вызвала у нее повторный приступ ярости. Но Уэйнесс взяла себя в руки. Лишние переживания приводили только к бессмысленной трате энергии. Уэйнесс глубоко вздохнула и выпрямилась в кресле.

Жизнь продолжалась. Она подумала о предстоявшем вечере. Сведения, которые ей собирался сообщить Лефон Задори, потеряли какую-либо ценность, но возможность разъяснения этого факта куратору больше ее не забавляла. Перспектива поужинать голубцами в «Бистро Лены», в обществе замкнутого и мрачноватого молодого скряги, тоже потеряла привлекательность. Тем не менее — просто потому, что больше ничего не оставалось — Уэйнесс поднялась на ноги, приняла ванну и переоделась в серое платье до колен с узким черным воротником и продолговатой черной узорчатой вышивкой спереди.

Уже вечерело. Уэйнесс вспомнила о кафе на открытом воздухе, у входа в отель. Она подошла к окну, чтобы посмотреть на площадь. Косые лучи заходящего Солнца озаряли древние гранитные плиты. Плащи прохожих, пересекавших площадь, вздувались и теребились под порывами ветра, налетавшего из степи. Обернув плечи теплой серой накидкой, Уэйнесс спустилась в кафе перед отелем, где ей подали зеленое дагестанское вино с горьковатыми цукатами.

Вопреки всем ее попыткам не вспоминать о сегодняшнем фиаско, мысли Уэйнесс упрямо возвращались к Джулиану Бохосту и к тому, как он надул Пири Тамма. Ее мучил один вопрос: каким образом Джулиан узнал, что Хартия и бессрочный договор пропали? Не было никакой возможности объяснить это обстоятельство. Так или иначе, секрет перестал быть секретом — и, скорее всего, не был таковым уже много лет.

Уэйнесс сидела в бледнеющих закатных лучах, наблюдая за жителями древнего Киева, спешившими по своим делам. Солнце скрывалось за горизонтом — на площадь легли длинные тени. Уэйнесс поежилась и вернулась в вестибюль отеля. Устроившись поудобнее, через некоторое время она задремала в кресле. Проснувшись, она обнаружила, что было уже больше шести часов вечера. Выпрямившись, она посмотрела по сторонам: Лефон Задори еще не прибыл. Уэйнесс взяла со столика журнал и стала читать статью об археологических раскопках в Хорезме, краем глаза следя, не появится ли у входа долговязый молодой куратор.

Она не заметила, как у кресла выросла высокая фигура — подняв глаза, Уэйнесс вздрогнула. Перед ней возник Лефон Задори — хотя в новом наряде его почти невозможно было узнать. На кураторе были плотно облегающие черно-белые полосатые брюки, пунцово-розовая рубашка с зеленым и желтым кушаком, черный жилет из толстой саржи и длинное бутылочно-зеленое пальто, расстегнутое спереди. На лоб щеголя была надвинута тускло-коричневая холщовая шляпа с низкой тульей.

Уэйнесс с трудом удержалась от смеха. Лефон Задори наблюдал за ней сверху с почти опасливым выражением: «Должен признать, вы умеете одеваться со вкусом».

«Благодарю вас, — Уэйнесс поднялась на ноги. — А я вас сразу не узнала — без музейной мантии».

Продолговатое лицо Лефона покривилось язвительной усмешкой: «Вы ожидали, что я и сюда приду в черном балахоне?»

«Нет, конечно — но я не ожидала столь впечатляющей демонстрации мод».

«А, пустяки! Я одеваюсь во что попало. Стиль, моды — до всей этой чепухи мне нет никакого дела».