Хроники Кадуола

«Тогда подождите минутку», — куратор направился в соседний зал и уселся в одной из ниш перед компьютерным экраном. Постучав по клавишам, он вгляделся в экран и резко вскинул голову — по-видимому, этот жест свидетельствовал о поступлении потока информации с экрана в мозг куратора. Уэйнесс наблюдала за ним, остановившись в дверном проеме.

Лефон Задори поднялся на ноги и вернулся в комнату, тщательно закрыл за собой дверь и продолжал молча стоять, как человек, одолеваемый множеством неразрешимых загадок. Уэйнесс терпеливо ждала. В конце концов она спросила: «Что вам удалось узнать?»

«Ничего».

Уэйнесс постаралась переспросить не слишком плаксивым тоном: «Ничего?»

«Я узнал, что интересующая вас информация недоступна — если вам больше нравится такая формулировка. Мы имеем дело с пожертвованием анонимного доброжелателя».

«Невероятно! — пробормотала Уэйнесс. — К чему такая секретность?»

«Ни музей «Фунусти» в частности, ни Вселенная в целом не отличаются последовательностью и логикой, — вздохнул Лефон Задори. — Вы закончили проверку этих материалов?»

«Еще нет. Мне нужно подумать».

Лефон Задори не уходил, продолжая стоять в позе, по мнению Уэйнесс свидетельствовавшей об ожидании. Чего он ждал? Она осторожно спросила: «Может быть, интересующая меня информация известна кому-нибудь из работников музея?»

Куратор поднял глаза к потолку: «Насколько я понимаю, один из начальственных бездельников, протирающих штаны в отделе фондов, закупок и пожертвований, ведет записи такого рода. Доступ к его записям, естественно, получить практически невозможно».

«Если бы мне сообщили всего лишь имя человека, пожертвовавшего документы, я не отказалась бы внести небольшой вклад в фонд музея».

«Даже о невозможном можно мечтать, — ответствовал Лефон Задори. — Но в данном случае мы имеем дело с высокопоставленными набобами, которым лень повернуть голову, чтобы плюнуть на тысячу сольдо».

«Ха! О таких деньгах не может быть и речи. Я могу пожертвовать в пользу музея десять сольдо — и заплатить еще десять за вашу полезнейшую консультацию. Двадцать сольдо в общей сложности».

Лефон потрясенно воздел руки к потолку: «Как я могу упомянуть о столь удручающе ничтожной сумме в присутствии всесильного бюрократа?»

«Очень просто. Укажите ему на тот факт, что десять сольдо за несколько слов лучше, чем бесплатное молчание».

«С этим трудно спорить, — согласился Лефон. — Что ж, так и быть. Учитывая дружеский характер наших взаимоотношений, я рискну и сваляю дурака. Подождите еще несколько минут». Куратор удалился. Подойдя к столу, Уэйнесс устало смотрела на три ящика. Биографии тридцати пяти основателей Общества натуралистов, генеалогические данные, проект строительства нового роскошного комплекса главного управления Общества — сейчас все это не вызывало в ней никакого любопытства.

Прошло минут десять, и Лефон Задори вернулся. Некоторое время он стоял, оценивающе глядя на Уэйнесс с легкой усмешкой, от которой ей становилось не по себе. Наконец она приняла внутреннее решение: «Кого-нибудь другого на его месте можно было бы заподозрить в зловещих, циничных или даже похабных намерениях, но Лефон Задори, насколько я понимаю, всего лишь пытается создать впечатление дружелюбия и любезности». Вслух она сказала: «Вы, кажется, довольны результатами. Что вам сообщили?»

Лефон сделал шаг вперед: «Я был прав, конечно. Бюрократ только фыркнул и спросил, не вчера ли я родился. Я ответил отрицательно, но пояснил, что стараюсь оказать услугу очаровательной молодой особе — каковое объяснение пробудило в нем какие-то воспоминания, на мгновение смягчившие зачерствевшее сердце. Тем не менее, он настоял на том, чтобы все пожертвование, в размере двадцати сольдо, было передано ему лично. Естественно, мне оставалось только согласиться. Может быть, вы пожелаете слегка увеличить сумму вашего вклада?» Лефон ждал ответа, но Уэйнесс молчала. Улыбка постепенно сползла с лица куратора, и к нему вернулось прежнее холодное безразличие: «Так или иначе, вам придется выплатить мне обусловленную сумму».

Уэйнесс изобразила крайнее изумление: «О чем вы говорите, господин Задори? Так дела не делаются!»

«Почему же?»

«Когда вы сообщите мне требуемую информацию, я должна буду убедиться в ее достоверности — и только после этого сделаю пожертвование».

«Вот еще! — проворчал Лефон. — К чему такие церемонии?»

«Все очень просто. После того, как деньги будут уплачены, никто не станет торопиться, и мне придется торчать в отеле «Мазепа» еще несколько дней, ожидая ответа».

Лефон хмыкнул: «А почему так важно знать имя филантропа, подарившего документы?»

«Мы хотим возродить Общество и нуждаемся в помощи со стороны наследников натуралистов», — терпеливо объяснила Уэйнесс.

«Разве имена членов Общества не зарегистрированы в вашем архиве?»

«Записи повреждены безответственным секретарем много лет тому назад. Теперь мы пытаемся восстановить потерянное».

«Уничтожение записей противоречит всякой логике! К счастью, все записанное однажды скорее всего было записано еще десять раз».

«Надеюсь, — кивнула Уэйнесс. — Поэтому я сюда и приехала».