Хроники Кадуола

«Надо полагать, столь избранное окружение стимулирует ваши мыслительные процессы», — вежливо заметила Уэйнесс.

Лефон Задори ограничился неопределенным жестом: «Ну что же — займемся вашими делами?»

«Да-да, разумеется».

«Тогда пойдемте, прошу вас. Придется подобрать вам подходящую мантию. Таков обычай в нашем музее. Только не просите меня его объяснить. Но без мантии вы будете обращать на себя лишнее внимание — это все, что я могу сказать».

«Раз придется, так придется», — Уэйнесс последовала за куратором в гардеробную, находившуюся неподалеку. Лефон Задори снял с вешалки черную мантию и примерил ее к плечам посетительницы. «Слишком длинная», — пробормотал он. Порывшись в гардеробе, он выбрал другую: «Эта подойдет, хотя и материал, и пошив оставляют желать лучшего».

Уэйнесс закуталась в мантию: «Я уже чувствую себя по-другому».

«Представьте себе, что вы надели шаль из тончайшей курийской пряжи, самого модного покроя. Чашку чаю с миндальным печеньем? Или предпочитаете сразу перейти к делу?»

«Мне не терпится взглянуть на ваши редкости, — отозвалась Уэйнесс. — После этого я не откажусь выпить чашку чаю».

«Быть посему! Интересующие вас материалы — на втором этаже».

Лефон Задори провел ее вверх по просторной мраморной лестнице, а затем вдоль нескольких высоких сводчатых коридоров, сплошь уставленных стеллажами с обеих сторон, в обширное помещение с длинным массивным столом посередине. За столом сидели кураторы и другие служащие музея — все в черных мантиях — и читали какие-то документы, делая пометки в блокнотах. Другие фигуры в черных мантиях сидели за компьютерными экранами в небольших нишах; прочие бродили туда-сюда, перенося и сортируя книги, папки и всевозможные мелкие экспонаты. В зале было тихо — несмотря на бурную деятельность большого числа людей, никто ничего не говорил; единственными звуками были шелест страниц и мягкий шорох войлочных подошв на полированном полу. Задори жестом поманил Уэйнесс в боковую комнату и закрыл дверь: «Теперь мы можем говорить, никого не отвлекая». Он вручил посетительнице лист бумаги: «Я составил перечень экспонатов, входящих в приобретенную нами коллекцию Общества натуралистов. Они относятся к трем категориям. Если бы вы уточнили, что именно вы пытаетесь найти, возможно, я мог бы оказать вам более эффективное содействие».

«Это давняя и запутанная история, — сказала Уэйнесс. — Сорок лет тому назад секретарь Общества продал несколько важных бумаг, в том числе расписки и другие доказательства выплаты определенных сумм, и теперь возникла необходимость в подтверждении их получения. Обнаружение этих бумаг оказалось бы чрезвычайно полезным для нашего Общества».

«Прекрасно вас понимаю. Я мог бы оказать содействие поискам, если бы знал, как выглядят эти бумаги и каково, приблизительно, их содержание».

Уэйнесс с улыбкой покачала головой: «Я буду знать, что нашла пропавшие документы, только когда увижу их своими глазами. Боюсь, что просмотром бумаг мне придется заняться самостоятельно».

«Очень хорошо, — кивнул Лефон Задори. — Как вы можете видеть, к первой категории относятся шестнадцать монографий, посвященных семантическим исследованиям».

Уэйнесс узнала коллекцию рукописей, приобретенных музеем в «Галереях Гохуна».

«Вторая категория: генеалогия графов де Фламанж. Подробную перепись экспонатов третьей категории, «Различные бумаги и документы», еще никто не производил — догадываюсь, что она интересует вас больше всего. Не так ли?»

«Вы правы».

«В таком случае я оформлю запрос о выдаче материалов и принесу их сюда. Будьте добры, подождите несколько минут».

Лефон Задори покинул помещение, но довольно скоро вернулся, толкая перед собой тележку с тремя ящиками. Переставляя ящики на стол, он почти шутливо заметил: «Не бойтесь — ни один из ящиков не заполнен доверху. А теперь, так как вы отказались от моей помощи, я оставлю вас наедине с документами».

Выходя, куратор прикоснулся к металлической табличке у двери; зажегся красный огонек: «Я обязан включить мониторы. В прошлом у нас было несколько неприятных происшествий».

Уэйнесс пожала плечами: «Можете следить за мной, сколько хотите — у меня самые невинные намерения».

«Не сомневаюсь! — поспешил ответить Задори. — К сожалению, не каждый посетитель демонстрирует ваши многочисленные достоинства».

Уэйнесс задумчиво взглянула на молодого куратора: «Вы очень любезны. Но теперь мне нужно работать».

Лефон Задори вышел из комнаты, явно довольный собой. Уэйнесс села за стол и подумала: «Если я найду Хартию или бессрочный договор, мои намерения могут оказаться не столь невинными, а мои достоинства — не столь многочисленными. Поживем, увидим».

В первом ящике хранились тридцать пять аккуратно переплетенных брошюр; каждая содержала подробную биографию того или иного основателя Общества натуралистов.

«Жаль! — огорчилась Уэйнесс. — Этим брошюрам место в архиве Общества, а не в киевском музее. Хотя их и там, конечно, никто не стал бы читать».