Хроники Кадуола

«Нелепый пережиток архаических представлений! — заявил Джулиан. — Искусство? На станции не понимают, что значит это слово».

После этого Джулиан отвернулся, чтобы ответить на какой-то другой вопрос. Когда он снова взглянул в сторону Бардьюса, Флиц уже отошла в другой конец помещения, села перед камином и стала смотреть в огонь.

Джулиан был озадачен таким поведением. Он поинтересовался у Бардьюса, не обиделась ли Флиц на что-нибудь. «Думаю, что нет, — ответил Бардьюс. — Просто-напросто она не выносит скуку».

Клайти Вержанс возмутилась: «Мы обсуждаем искусство! Неужели эта тема ее нисколько не волнует?»

Бардьюс объяснил, что эстетические представления его спутницы неортодоксальны. Например, ей понравились заповедные приюты Дьюкаса, созданные служащими станции Араминта. «Эти обособленные островки цивилизации — настоящие произведения искусства!» — заявил Бардьюс, и стал увлеченно рассказывать о том, как посетители испытывают неповторимое ощущение сближения с природой, с растительностью, климатом и местной фауной.

У Джулиана челюсть отвисла. Он презрительно усмехнулся: «Заповедные приюты? Мы говорим об искусстве с большой буквы!»

«Вот именно», — отозвался Бардьюс и сменил тему разговора».

Руфо Каткар обвел взглядом присутствующих: «Интереснейший был ужин! Я безвозмездно предоставляю эту информацию в интересах взаимного доверия и сотрудничества».

Бодвин Вук только крякнул: «Что еще вы можете сказать о Бардьюсе и его подруге?»

«Очень мало. Бардьюс — практичный человек, непроницаемый, как металл. Флиц проводит время, полностью погрузившись в себя, а если ее пытаются развлечь или развеселить, становится отстраненной, даже неприязненной. Однажды я провел целый час, прибегая к самым галантным любезностям, но она их будто не замечала, и в конечном счете мне пришлось признать поражение».

«Большое разочарование! — посочувствовал Эгон Тамм. — Вам удалось узнать, по какому делу они приехали в Строму?»

Каткар задумался, после чего произнес, тщательно выбирая слова: «Это дорогостоящий вопрос, и в данный момент я не хотел бы отвечать на него прямо». Он повернулся к камину и уставился в огонь: «Насколько я помню, Джулиан в шутку предложил Бардьюсу нанимать йипов в качестве строительных рабочих. Бардьюс ответил, что как-то уже попытался это сделать — судя по всему, результаты эксперимента его не удовлетворили. Джулиан спросил, заключал ли Бардьюс какие-нибудь сделки с Намуром, на что Бардьюс отозвался: «Только однажды — и этого было достаточно»».

«Где прячется Намур?» — спросил Шард.

«Не могу сказать, Намур не доверяет мне свои секреты, — тон Каткара становился резким, он стал беспокойно расхаживать из стороны в сторону. — Я настоятельно рекомендовал бы вам...»

«Это все, что вы можете рассказать?» — прервал его Бодвин Вук.

«Разумеется, нет! Вы меня за дурака принимаете?»

«За кого я вас принимаю, не имеет отношения к делу. Будьте добры, продолжайте».

Каткар покачал головой: «Наступил переломный момент. Дальнейшие сведения представляют собой ценное приобретение. Я изложил свои условия — теперь я должен убедиться в том, что вы согласны их выполнить».

«Не помню, чтобы вы предъявляли конкретные требования! — прорычал Бодвин Вук. — Кроме того, вы даже не дали понять, какого рода информацию вы скрываете».

«В качестве вознаграждения я хотел бы получить двадцать тысяч сольдо, билет на звездолет, направляющийся в пункт назначения, выбранный по моему усмотрению, и гарантию обеспечения моей безопасности вплоть до отлета. Что касается информации, она обойдется вам гораздо дешевле, чем ее отсутствие».

Бодвин Вук прокашлялся: «Допустим, что гонорар Каткара будет точно соответствовать ценности его информации, рассчитанной беспристрастным комитетом после того, как станут известны все факты. Говорите без опасений, Каткар! Мы гарантируем справедливое возмещение».

«Это абсурдно! — воскликнул Каткар. — Мне нужны средства, моя жизнь в опасности!»

«Все может быть, но ваши притязания выходят за рамки здравого смысла».

«Неужели вас нисколько не беспокоит ваша репутация? — взмолился Каткар. — Ваше имя уже стало синонимом скупости, вы сырную корку не дадите умирающему от голода! Наконец у вас есть возможность стереть пятно со своей совести. Не пренебрегайте таким случаем — это пойдет на пользу и вам, и мне!»

«А! Но вы запросили слишком много!»

«Как только вы узна́ете, в чем дело, вы поймете, что двадцать тысяч сольдо — сущая безделица!»

«Двадцать тысяч? Немыслимо!»

«Мыслимо! Я думаю об этой сумме без малейшего напряжения!»

«Тем не менее, беспристрастный арбитраж — наилучшее решение вопроса», — настаивал Бодвин Вук.

«А судьи кто?»

Бодвин Вук постарался ответить сдержанно: «Арбитром должен быть высоконравственный человек с выдающимися умственными способностями».

«Согласен! — с неожиданной живостью воскликнул Руфо Каткар. — Пусть арбитром будет Уэйнесс Тамм!»

«Хммф, — выдохнул Бодвин Вук. — Я собирался предложить свою кандидатуру».

Эгон Тамм устал от препирательств: «Мы учтем ваше предложение и рассмотрим его. Вы получите ответ сегодня же, через некоторое время».