Хроники Кадуола

Уэйнесс и Майло тоже пришли в школу, как обычно, но полностью игнорировали Арлеса. После занятия по социальной антропологии Арлес подождал Уэйнесс в коридоре. Она молча прошла мимо, но Арлес позвал ее: «Уэйнесс, я хочу тебе что-то сказать».

«Говори, но побыстрее».

«Ты же не приняла меня всерьез вчера вечером?»

Уэйнесс плотно сжала губы и отвернулась. В конце концов она тихо сказала: «На твоем месте я постыдилась бы даже затрагивать эту тему».

«Я стыжусь, в своем роде. Кажется, я слишком сильно возбудился, так сказать, — Арлес попытался изобразить кривую ухмылку. — Ты же знаешь, как это бывает».

«Я думаю, что ты хотел меня убить».

«Ничего подобного! — махнул рукой Арлес. — Зачем ты придумываешь какие-то ужасы?»

«Ужасы, это уж точно, — поежилась Уэйнесс. — Я больше не хочу об этом говорить».

«Один вопрос! Вчера вечером кто-то огрел меня по голове. Кто?»

«Зачем тебе знать?»

«Ха! Неужели не понятно? Это было подло в высшей степени! Полюбуйся, какой у меня смехотворный синяк!»

«С жалобами можешь обращаться к моему отцу. Он скоро тебя вызовет».

«У меня нет никаких дел к твоему отцу, — буркнул Арлес. — С моей точки зрения, чем меньше мы будем вспоминать об этой истории, тем лучше».

Уэйнесс только пожала плечами и отвернулась.

Через два дня, во время полуденного перерыва, когда Арлес выходил из школьного кафетерия, ему преградили путь четыре натуралиста в военной форме. Арлес побледнел, переводя взгляд с одного на другого: «Что вам нужно?»

«Вас зовут Арлес Клатток?»

«И что же?»

«Пройдемте».

Арлес отступил на шаг: «Одну минуту. Куда? И зачем?»

«Мы направимся в Прибрежную усадьбу, где с вами поступят по закону».

Арлес отступил еще на шаг и попытался привлечь на свою сторону окружающих, громко возмутившись: «Здесь станция Араминта! Ваши законы у нас недействительны».

«Законы Общества натуралистов действительны на всей территории Кадуола. Не отнимайте у нас время».

Протестующего и вырывающегося Арлеса поместили в автофургон и отвезли в Прибрежную усадьбу. Когда Спанчетте сообщили о происходящем, она прежде всего позвонила домоправителю Фратано, а затем Бодвину Вуку — но ей ответили, что обоих представителей местной власти уже вызвали в Прибрежную усадьбу.

Фратано и Бодвин Вук вернулись через несколько часов после полудня. Оба ответили на звонки Спанчетты и заверили ее в том, что Арлес легко отделался — он замышлял преступление, наказуемое смертной казнью, но его вовремя остановили.

Вечером того же дня Арлес вернулся на станцию Араминта — его высадили в Квадратном парке. Бледный и подавленный, он распространял запах антисептических мазей. По иронии судьбы, как раз в тот момент, когда Арлеса вытолкнули из автофургона, мимо проходила группа бесстрашных львов.

Клойд Диффин крикнул ему: «Где ты был, и что с тобой сделали?»

«Ну и ну, тебе здорово прищемили хвост!» — критически заметил Кайпер.

«И все из-за того, что ты надавал по морде паре пьяных туристов? — проблеял, давясь от смеха, Шугарт Ведер. — Вот незадача!»

«Все немного сложнее, чем вы себе представляете, — пробормотал Арлес. — Сейчас я не хочу об этом говорить... В любом случае, я уверен, что меня просто запугивают. Никто не осмелился бы со мной такое сделать».

«Ты мелешь какой-то бред, — сказал Ютер Оффо. — Постарайся собраться с мыслями и объясни нам толком, что произошло».

«Нет-нет, ничего. Это недоразумение. Этого просто не может быть».

«От тебя разит больницей, — поморщился Керди Вук. — Тебя от чего-то лечили? Ты, ненароком, не спутал врачей с пьяными туристами, и не попытался их отдубасить?»

«Я пойду домой, — помотал головой Арлес. — Поговорим позже».

Глава 4

1

Будучи вызван Бодвином Вуком, Глоуэн явился в контору внешнего представительства отдела B; ему указали на дверь в конце короткого коридора. Престарелый секретарь встретил его в приемной и, получив ответы на пару вопросов, позволил пройти в личный кабинет Бодвина Вука, неправильной формы помещение с высоким потолком из потемневших деревянных брусьев и достигавшей уровня плеч обшивкой стен из квадратных кусков зеленоватого сукна, окруженных темными фасонными планками. Напротив входа, под самым потолком, из полумрака угрожающе смотрели головы нескольких диких животных; другую стену украшали десятки старых фотографий.

Бодвин Вук отошел от окна и вернулся в кресло. Пригласив Глоуэна присесть на стул, он откинулся на спинку, заложив руки за лысую голову и устремил на Глоуэна пытливый взор полузакрытых желтоватых глаз: «Так что же, сержант Клатток? Что ты мне можешь сказать?»

Глоуэн решил, что такой странный вопрос требует тщательно продуманного ответа: «У меня еще недостаточно информации для подготовки отчета, директор».

«Неужели? Насколько мне известно, ты втерся в доверие бесстрашных львов».

«Так точно. Я внимательно наблюдал за ними и прислушивался к разговорам. Они постоянно болтают о пустяках, не заслуживающих упоминания. По сути дела, мне не удалось узнать ничего существенного».

«Никаких грязных сплетен? Никаких клеветнических измышлений? Я не брезгую никакими сведениями».