Хроники Каторги: Цой жив

Цой отправился дальше несколько позже, убедившись, что никто не вернется. И кольнул себя, ведь недооценил хитрости и коварства дикарей. Искатель удивился слаженности и четкости их действий, давненько искатель не встречал подобного представления в Каторге и отдал варварам должное, мысленно восхищаясь их подготовкой.

ГЛАВА 6

Стрелка компаса на кожаном нарукавнике предано указывала на север, а Цой, все дальше удаляясь от него, продолжал свой путь на юг - навстречу упавшему космическому телу. Почему-то решил прозвать его Искрой; может потому что она вспыхнула в нем давно угасшим влечением, как искры вспыхивают огнем, так и она вновь пробудила вкус неизведанного.

Деревья давно расступились, уступив место просторной полянке, уходящей за горизонт, от которого тянулись мрачные предгрозовые тучи, почти полностью заслонившие собой яркое солнце.

Искатель шел навстречу гроздьям облаков, понимая, что вот-вот нагрянет сильный ливень; его вода, некогда служившая источником жизни, обернулась угрозой для всего человеческого - просачивалась и взламывала швы зданий, построек, разрывала их изнутри, медленно, но верно превращая шедевры архитектуры в блеклые, осыпающиеся надгробия былого людского величия. Старый мир, - его уносило ветрами, смывало дождем.

По небу накатывали отдаленные раскаты грома. Искатель знал, как совсем скоро все здесь будет греметь и сотрясаться. Ревущие ветра, словно табун скакунов пронесут за собой тучи, а за ними бурю, точно клубы пыли. Но он не боялся грядущего, напротив, очень хотел, сильно ждал - ведь он сделан не из бетона и железа, он соткан из кожи и плоти, и вода, даримая небесами ему не страшна, она несла жизнь, свежесть, чистоту и ощущение непередаваемой свободы.

Разделся догола, надежно завернув добро в накидку из бесьей шкуры; она не промокнет под сильным дождем, не позволит промокнуть вещам.

Огоньки вспыхивали над ним там, высоко, в глубине грозовых туч, затянувших небо; и грянул гром, а после, как он поутих, послышался едва уловимый шум - стена дождя обрушилась на землю. Капли врезались и разбивались о жилистое тело искателя. Он, полностью нагой, вымоченный осадками, запрокинул голову и распростер руки, наслаждаясь омывающим прохладным ливнем; вода смысла хмурость с сурового лица, принеся с собой блаженство. Втирал в себя падающую с небес влагу, а когда облака рассекла молния, и по небу прокатился очередной рокот грома, искатель тенором закричал ему вслед и рассмеялся, отрывисто, сдерживая себя, а потом, дав волю желаниям, закричал еще, уже гулким, радостным басом.

Стоял один на просторной поляне окруженный бушующим ливнем и только им одним, ловил языком прохладные капли. Звери и чудища попрятались в страхе перед гневом небес, а искатель не боялся, больше нет.

Около десяти минут Цой тешился проливным дождем, наслаждаясь каждым мгновением, каждой упавшей каплей, ощущая, как вода насыщала бодростью, чувствовал, как тело, словно теряя всякий вес, становилось легче, он будто парил над промокшей землей. Нескончаемый шум ливня окутал все вокруг сырой прохладой и туманной дымкой, а поодаль кроны деревьев склонялись под ревущими ветрами, а за ними величественно возвышались непоколебимые скалистые горы, между которыми обрывистой дугою тянулся перешеек - Перевал, самый опасный участок по пути на юг. В обычный день Цой обошел бы и его, затратив много больше времени, но день был далек от обычного - упавшая Искра, ее секреты ждали его там, за угрозами Перевала.

Оделся. Больше всего времени отнимали бинты бесьей кожи; на обмотку тела уходило около пяти минут, но затраченное время оправдано сполна - множество раз шкура уберегала и спасала от глубоких порезов, рваных ран, а вот одежду приходилось менять чаще, она не могла похвастаться подобной прочностью. Покончив с обмоткой, искатель с легкостью облачился в широковатые штаны, которые затянул лентами, нарезанными из той же бесьей шкуры, теперь сидели плотно и вряд ли за что-нибудь зацепятся; штаны, изувеченные множественными заплатками и швами, заботливо и очень аккуратно сделанные Адой, давно выцвели и поблекли.

Гром продолжал греметь, но уже не сильно, скорее лениво и как-то устало, но Цой знал: пузатым тучам мало - они не угомонились и это далеко не конец.

Он был почти готов. Влез в шнурованные ботинки, затянул туго, а на когда-то белую, но теперь желто-серую майку накинул исхудавшую кожаную куртку с металлическими набивками у плеч и предплечий, не сразу застегнул непослушную молнию, а поверх куртки - безрукавный бесий плащ. Перекинул рюкзак через грудь, ощупал перетянутые кожаными шнурками рукоятки Ляли-Оли и пустился в путь.