Хроники Хазарского каганата

Первой очухалась Желтая, кинулась к ней, не обращая внимания на размахивания зеркальным „кинжалом“, обняла, прижала к себе, стала что-то шептать на ухо. И блондинка разом обмякла, пришла в себя, посмотрела вокруг, выронила свое „оружие“ и дала Желтой увести ее из туалета.

Стало тихо. Остальные постояли молча, потом стали расходиться.

На кухне Желтая отпаивала трясущуюся Красную, перевязывая разорванную осколком зеркала кожу на ладони. Мисс Блю погладила Сергея по голове и пошла к ним.

До субботы Сергей пытался сообразить, каким образом можно спрятаться в столовой, чтобы выяснить, кто и как убирает посуду и выносит пищу, но так ничего и не придумал. Они с мисс Блю спали по очереди, пытаясь поймать момент, когда в темноте кто-то появится, чтобы пополнить запасы алкоголя, кофе и чая — но тщетно, неведомым образом запасы исправно пополнялись, но кто входил и что там делал — увидеть не удалось. И чем ближе становилась суббота, тем страшнее ему становилось. Он как-то был не готов к последнему дню жизни.

А еще он думал о мисс Блю. Она, конечно же, чувствовала то же самое, становилась все злее и раздраженнее, да и Сергей все чаще срывался. Но от этого только горше и пронзительней становились их ночи, когда они изматывали друг друга до невесомого состояния, когда невозможно было больше прикоснуться к распухшим губам, когда ныли разбитые в кровь колени и локти, когда не оставалось никаких сил, чтобы утолить желание, да и можно ли было его утолить? Они почти не спали, проваливаясь посреди дня в наполненную бредом дрему, пытаясь устроиться в креслах. Почти не ели, потому что страшно было наполнять желудок пищей за несколько часов до того, как эта самая пища вывалится на обитый цинком стол патологоанатома. Во всяком случае, именно так представлял себе Сергей, и как всякого человека с богатым воображением, его от этой картины тошнило в самом прямом смысле.

Но деваться-то было некуда.

Суббота наступила как-то стремительно. С одной стороны, в какой-то момент Сергею уже и хотелось, чтобы все кончилось, он чувствовал, что сходит с ума от постоянного ужаса. Если это неотвратимо, так пусть уже скорее наступит, да и все. С другой стороны, все внутри вопило и бесновалось: „Не сейчас! Не так быстро! Потом! Только не сейчас!“.

Но как ни оттягивай и ни приближай, а время пришло.

Этим утром завтракать никто не пошел, собрались в гостиной, мрачно молчали. А о чем было говорить? Томительно тянулась тишина, редко всхлипывала Оранжевая, и все как-то разом вздрогнули, когда из динамиков послышался бодрый голос господина инструктора:

— Доброе утро, господа! Очередной отборочный тур! Кому-то сегодня не повезет, зато остальным повезет очень и очень сильно — еще целая неделя жизни! Вечность, не правда ли?

— А можно без издевательств? — резко перебил его Желтый. — Лично я ни на какие кнопки жать больше не собираюсь и призываю своих товарищей сделать то же самое. Выбирайте сами, делайте, что хотите, стреляйте, но я в этом больше не участвую.

— Но вы же подписали договор об участии в эксперименте! Как же вы может его нарушить?!

— А что вы со мной сделаете? — Желтый напрягся. Напряглись и остальные.

— Ну, господа, вы меня удивляете и разочаровываете. Я-то думал, что, несмотря ни на что, имею дело с разумными людьми, а они все капризничают, чисто дети. Я же вас предупреждал: наступила эпоха коллективной ответственности.

Неожиданно стало тихо. Исчезло привычное гудение. „Кондиционер отключил, сволочь“, — сообразил Сергей.

— С этого момента я прекращаю подачу воздуха до того момента, пока не будут нажаты все, вы слышите? Все кнопки. То есть, или в эксперименте принимают участие все, или вы сейчас все прямо тут и отдадите концы. Воду я тоже отключаю. Пища больше поставляться не будет. Можете питаться остатками алкоголя, если вас это утешит, а вот ни чай, ни кофе приготовить уже не удастся. И если господин Желтый взял на себя такую ответственность, то все претензии с этого момента — к нему. Может, он желает понаблюдать, как у нашей яростной фурии госпожи Красной от нехватки воздуха полопаются глазные яблоки? Кто ж его осудит? Ну, кроме вас, натурально. Так что я с вами прощаюсь. Вам, дорогие мои, нужно выбрать одно из двух: или сдохнуть тут всем от жажды, духоты и голода, или продолжить участие в эксперименте.

Красный посмотрел на Желтого, на Сергея, встал и, не говоря ни слова, пошел в „голосовалку“.

— Вот и славно, — пропела неожиданно веселая Красная. — И мы с Апельсинчиком пойдем, да? Желтенький, ты же нас не будешь задерживать? Это же некрасиво, правда?

И тоже отправилась нажимать кнопки.

„Забавно будет, если она нажмет оранжевую!“, — усмехнулся Сергей. Он посмотрел на мисс Блю. Та едва заметно кивнула ему и тоже пошла в сторону голосовалки.

— Пойдем, Желтый, ты же видишь: бесполезняк! — Голубой хлопнул Желтого по плечу. — Глядишь, повезет, и нас с тобой быстро и безболезненно пристрелят.