Хроники хвостатых: Ну мы же биджу... (СИ)

Все на автомате прислушались. Нет, всё же тишина была не идеальной. Кто-то быстро поднимался по лестнице, даже бежал, и эти «кто-то» – а там явно был не одиночка – передвигались слишком нешумно для Сейрам и Шукаку. Юмия одним слитным движением поднялась и, захватив с собой один из кунаев, встала возле двери, прижавшись к стене так, чтобы вошедший не заметил атаки с её стороны. В идеале первый не понял бы даже, что горло уже перерезано.

Дверь открылась, и...

- Мать твою, какого чёрта?!

Казалось, ещё чуть-чуть, и Сейрам зубами перекусит несчастный кунай, но Орочи вовремя отдёрнула руку с оружием, которое уже было у горла ворвавшейся напарницы, и на всякий случай отошла.

И только сейчас в глаза бросилось то, что Хачи, уже успевшая где-то там одеться, была мертвецки-бледной. Спустя мгновение в неё врезался Шукаку, однако Сейрам и не подумала возмущаться. Тануки, хоть и улыбался, но скорей на автомате.

Ёко резко села. Всю лень как рукой сняло.

- Что такое? – собственный голос звенел, как ровный сигнальный колокол.

- Там... – хотела ответить Хачи, будто задыхаясь.

Но не успела.

Между ногами Шукаку и Сейрам промелькнуло что-то белое, как вихрь. Кицунэ тоже побледнела, но от мысли схватить сабли благоразумно отказалась.

Рыжая девочка – маленькая ещё, не больше восьми лет на вид – в грязно-белом платье бросилась на шею Юмии.

- Юми-чан!

Голос у неё оказался звонкий, высокий и с неприкрытым весельем в интонациях.

Сшибленная с ног Орочи повалилась на спину, в последний момент исхитрившись смягчить падение. Тонкие руки обнимали крепко, почти душа, крупные кудри щекотнули лицо. От девочки пахло свежей кровью.

- Широ-сама, вы меня задушите, – заметила она.

Девочка уселась ей на живот, не давая подняться, и обиженно насупилась.

- Юми-чан, ты совсем не рада меня видеть?

Это была первая возможность рассмотреть гостью нормально. Взгляд Хинаты рефлекторно цеплялся за детали: когда-то белое детское платье на широких лямках, чем дальше вниз по подолу, начинающегося с самого верха, тем грязней и оборванней, босые, но почему-то всё равно чистые ножки, облако ярких рыжих, как осенние листья, волос до голых плеч, пряди которых вились тугими локонами и беспорядочно путались, частично спадая на лицо, чересчур бледная кожа и россыпь полупрозрачных веснушек на щеках и чуть курносом носу. В меру худая.

Узкий лоб, на который падали непослушные волосы, тонкие бескровные губы, большущие глаза, словно блюдца, с тонкими светлыми ресницами.

В общем, девочка как девочка. Но что-то прям кричало о её инакости.

Возможно, несвойственные для ребёнка тени под глазами.

Их цвет, какой-то непонятный, то ли болотный, то ли просто зелёный, но всё равно какой-то грязный.

Странное ощущение фальши, будто этот облик – картонка, декорация, которой отгородили реальность от чужих глаз.

И вряд ли Шио, будь всё так просто, знаками показывала Гааре убрать песок подальше, а Хачи и Шукаку осторожно перебрались в сторону кровати к остальным.

Девочка отвлеклась от Орочи, на которую до этого притворно дулась.

- У... Но-вень-ки-е. Как тебя зовут? – она ткнула пальчиком в Гаару. Парень дёрнулся.

- Гаара но Собаку.

- А ты?

К горлу Хинаты почему-то подступил ком.

- Х... Хьюга Хината.

Девочке, кажется, понравились ответы. Она захлопала в ладоши и засмеялась.

- А Широ-чан знала, знала! Хината и Гаара, Гаара и Хината, новички! Ах, как здорово!

Широ вскочила и повернулась к будто окаменевшей Шио.

- Шио-чан, ты зануда!

- Быть может, это вы недостаточно серьёзны, Широ-сама?

Ответ показался ей смешным.

- А сестрёнка Эрис будет тебя ругать. И новичков привела, и ножик мой испортила, у... бяка!

- Надеюсь на вашу благосклонность и милосердие вашей сестры.

Кицунэ почтительно склонила голову, показывая, что понимает, как сильно она виновата. Широ, задумавшись, приложила палец к нижней губе.

Вдруг её словно осенило, девочка подпрыгнула и...

И декорации спали.

Человеческое тело Широ исчезло, остались только очертания. Платье будто слилось с остальным, и теперь она была словно из плотного материального дыма; «подол» в самом низу был именно им, а что выше без каких-либо разделителей переходило в плавные плечи и неизменившиеся детские руки. Волосы – крашеный дым, не замирающий ни на секунду, но всё же находящийся в каких-то границах, так как их кромка, длина и кудрявость сохранились. Оттенок кожи теперь явственно отдавал трупной зеленью. А глаза... Глаза потемнели, и в них было только безумное веселье.

Как у маньяка.

А весёлость – выражение круглого личика, улыбка – осталась.

Страшно.

Страшно так, что вот сейчас бьющееся в груди сердце пропустит через себя кровь в последний раз – и всё.

Хьюга вздрогнула, еле слышно всхлипнула и ухватилась за руку Гаары; Собаку не стал отбрасывать её ладонь и только сжал ответ. Тёплая, почти горячая, жёсткая хватка – это успокаивало.

Стало легче.

Широ, зависнув в воздухе, покровительственно похлопала Шио по склонённой голове и тут же потеряла к ней интерес.

- Юми-чан, ты ведь покажешь мне свой меч, покажешь же, да?