Хроники хвостатых: Ну мы же биджу... (СИ)

Это же не миссия, на которых мысли об Узуки были запретны, даже если она отбивалась в метре от него, это уже совсем не то... Что она бы сделала? Гекко припомнил, что у неё сегодня заканчивается увольнительная, но он собирался зайти к ней на следующей неделе и, кажется, притащив цветы, сказать что-то важное.

Только вот сейчас он упорно не помнил что именно; страх душил его и мешал думать. Уши уловили призрачный песочный шорох, поэтому Хаято по крышам пересёк поперёк три улицы подряд, после чего нырнул в переплетение переулков.

Лёгкий топот босых ног преследовал его; играя в догонялки, его «хвост» то и дело отвлекался на всякие глупости – то наведут шуму посреди улицы, то погасят фонари, то начнут стучаться в двери и заглядывать в окна, пугая мирных жителей. Или же взбегал демон ветра по своему песку высоко над крышами домов, а его подруга подлетала к нему в руки в три взмаха призрачных крыльев, и тогда Гекко видел их обоих на фоне ночного светила и ускорялся.

Просыпаются дети от глухого стука снаружи, пугаются и плачут, так как к ним потянулись тонкие белые руки, чтобы забрать от матери.

Взрослые с криком просыпаются от ночных кошмаров: их чуть было не засосало в зыбучий песок, не сломало ветром песчаной бури.

Шиноби тревожно напрягаются, в ожидании врага.

В Конохе трудно заблудиться даже чужаку. Селение насквозь пронзает главная улица, которая упирается во второй ориентир – скалу с изображениями Хокаге. Так что Хаято определённо угодил в какое-то генджитсу, потому что уже не понимал, где находится, а все попытки направиться к приметной скале резко пресекались длинной чёрной тенью и взглядом из-за угла; Гекко пронзало ужасом, и он круто разворачивался.

Почему он их так боялся?

Хаято не мог найти рационального ответа на этот вопрос, но он научился не недооценивать противника ещё в двенадцать лет, хотя, разумеется, были ситуации, когда следовало рисковать, чего бы это ни стоило ему самому.

Сейчас Гекко бежал без оглядки; он хотел жить, долечиться наконец, а потом отдать Югао цветочный веник.

Собственные шаги вдруг перестали напоминать шелест опавших листьев; Хаято двигался плохо, шумно, из горла рвался предательский кашель.

Умирать не хотелось.

Ханаби была лёгкой и маленькой, поэтому, разувшись, Шио взяла на себя задачу отнести девочку в её комнату; кицунэ умела передвигаться тише Шукаку.

Близился рассвет – луна не гасла. Первой жертвой полнолуния оказалась родная сестра Хинаты, и, увидев багровый синяк на её шее, Ёко испугалась, что старшая Хьюга убила младшую. Но, к счастью, девочка дышала, синяк удалось подлечить, а теперь требовалось лишь вернуть её назад к себе.

Вряд ли с утра она что-то вспомнит – Цукиёми** бережёт своих детей.

Когда Шио незамеченной вернулась в комнату Хинаты, тануки уже успел замести все следы.

- Хината же вернётся? – осторожно спросила Ёко, глуша голос.

Привлекать внимание охраны не хотелось, хотя странно, что одержимая лунным светом Хината не убила их первыми.

- Да, – тихо отозвался Шукаку. – Сестрица придёт и ляжет спать, а на утро ничего не вспомнит.

- Это хорошо... Если она сейчас с Гаарой, то точно натворят дел. Лучше ей будет не знать об этом, когда придёт в себя.

- Не «если», а точно.

Девушка оглянулась, подмечая, не пропустили ли чего, и вдруг заметила в углу белое пятно. Подойдя, она с удивлением подняла с пола длинное, с локоть, прямое перо, чистое, как свежевыпавший утренний снег.

- Это нормально?

- Что именно?

- Что наутро амнезия?

Парень кивнул без замедлений.

- Я не помню своё первое полнолуние в новой ипостаси.

- Ты говоришь слишком сложно, – кицунэ усмехнулась.

- Ха... Нервы?

Шио не ответила и крадучись подошла к окну, которое они с Шукаку прикрыли, проникнув в поместье Хьюга; к слову говоря, убили они на это полчаса. Девушка не стала светиться в проёме в столько светлую ночь – чудо, что Хинату не заметили, когда она уходила – и прижалась спиной к стене рядом, поворачивая голову вбок и смотря на улицу.

- Что там?

- Чисто. Но лучше подождать, пока пройдут.

Тануки кивнул. Нечего было больше болтать, поэтому ждали молча, а Ёко, отсчитывая минуты до обхода охраны и до солнечного дня думала, что даже если Гаара и Хината кого-то убьют этой ночью, она им никогда об этом не скажет.

- Шукаку, – шепотом.

- Что?

- Напьёмся завтра?

- В хлам.

Никто не узнает тайн сегодняшней ночи. А перо зачем-то забрал и аккуратно спрятал себе за пазуху Шукаку.

Проснуться было трудно, но тело отчего-то было невероятно лёгким. Собаку перевернулся на спину, из-за чего покрывало обернулось вокруг его пояса, и провёл руками по лицу, сгоняя с себя липкую паутину.

От ладоней пахло металлом, песком, солью и мятой.

Если б не мята, то это был бы точно запах крови, который Гаара мог узнать из тысячи.

Парень резко распахнул глаза. По нему резанул яркий свет, и тануки перевернулся на бок, отворачиваясь от солнца. Это было первое его полнолуние не в роли джинчурики, и Собаку чувствовал себя наудивление хорошо.

Только в горле пересохло.