Хроники хвостатых: Ну мы же биджу... (СИ)

Конан до сих пор не очнулась. Крыть это перед Пейном становилось всё сложнее, и ей стоило бы прийти в себя на днях, иначе Лидер примется её искать. Хаюми сладко спала уже много дней, изредка морщась и ворочась. В какой-то момент, в очередной раз выгнав Дейдару из комнаты, Сасори переодел её в домашнюю одежду, увеличив иллюзию простого сна.

- А вот вы, Данна, были в отключке меньше.

Акасуна пожал плечами.

Чем старше человек – тем больше нужно изменений и тем медленней они буду проходить. И дело тут в возрасте тела, а у него на тот момент оставалась лишь ёмкость с переплетёнными жилами двадцатилетнего его; новое тело Сасори «выросло» из него.

А вот Конан...

Конан не знала, сколько прошло времени; прыжок, полёт и...

Бесконечный полёт.

Руки бесплотных духов поначалу помогали ей подниматься ввысь и дальше, а теперь она уже сама смеялась подобно своим сёстрам и тянула их за собой за руки. Хаюми чувствовала мимолётные касания и ласково дарила им свои, она летала и игралась с ними, наслаждаясь свободой и лёгкостью; не было у неё ни возраста, ни имени, не существовало селения Дождя и Акацуки, нигде не рождались Тоби и Ханзо и не умирал Яхико... Ей было радостно и хорошо, а мысли и сомнения растворялись в порывах кружащего её ветра.

- Идём с нами, сестра...

- Пойдём!

- Твоё тело такое тяжёлое...

- Отпусти его... отпусти себя...

Голоса были звонкими, но, сливаясь в общий шёпот, мягко обволакивали.

Поверить им... Послушаться их...

Это было бы прекрасно и легко.

- Забудь всё...

- Лети с нами...

- Позабудь свою грусть... избавься от скорби...

Забыть... Забыть всё... Грусть и скорбь...

Забыть... забыть Яхико?

Конан вздрогнула и вырвала руки из слабой хватки. У Яхико были такие тёплые глаза, такие забавно торчащие волосы, такая милая улыбка и яркие, солнечные мысли и идеи, которые могли бы изменить весь мир, так как Яхико любил его, этот убивший его мир.

Ещё он её, Конан, любил.

Хаюми замотала головой.

«Я не могу забыть».

- Почему?

- Сестра... останься!

«Нет... Мне надо назад!»

- Останься с нами, сестрёнка!

Женщина попятилась; ноги вдруг нашли опору. Откуда-то пришла полузабытая паника – назад, назад, ей надо назад! Домой, в Амегакуре, к Нагато, родному Нагато... Да даже Дейдару и Сасори она была б рада сейчас видеть!

Сасори нахмурился. Пульс Конан внезапно участился, и это ему не нравилось. Женщина задышала тяжело, часто и глубоко, сердечный ритм сбился.

Акасуна нахмурился. Могло помочь успокоительное, но он не был уверен, что стоит его вкалывать в момент перерождения. Но всё же он поднялся в края постели Хаюми и, взяв ампулу, отломал кончик.

Духи расстроились.

- Почему? Сестрёнка... почему?

«Там... дорогие мне люди... дорогой человек, – мысленно ответила Конан, позабыв, как говорить. – Мне надо назад...»

Сестры закружили её в объятиях и засмеялись.

- Дорогой человек...

- Как это так?

- Иди... иди сестра...

Её отпускали. Духи отдалялись, ветер усиливался, а Хаюми остро не хотелось оставаться здесь одной.

«Но... я не знаю как!» – отчаянно.

- Знаешь... не думай...

- Ищи...

- Тело... своё тело...

- Лети... ищи его и ты вернёшься...

Закружился ураган, и Конан закрыла лицо руками.

Тело... где же оно?

- Данна, я пошёл... – сообщил с порога решивший напоследок заглянуть к Хаюми Дейдара, но потерял конец фразы.

Замерший посреди комнаты Сасори не сводил глаз с Конан. Марионеточник словно окаменел, ни один мускул на его лице не был сейчас живым, а в руке он держал наполненный чем-то прозрачным шприц.

Тсукури осторожно окликнул его.

- Данна?

Акасуна кивнул на Хаюми. Дейдара посмотрел на неё и поражённо ахнул.

Конан менялась.

- Это... – кое-как выдавил из себя Тсукури.

- Она молодеет.

Сасори не обязательно было это говорить – и так видно. Вдруг Хаюми пошевелилась. Акасуна вовремя бросился к ней: попытавшись привстать, Конан тихо застонала, и марионеточник вовремя её подхватил.

- А... м...

- Не шевелись, – сухо.

Женщина послушно обмякла. Хотя какое там... Девушка, не больше двадцати пяти лет.

Хаюми понадобилось время, чтобы отдышаться и хотя бы немного прийти в себя.

- Где... – она с трудом приоткрыла тяжёлые веки, – я?

- У себя в комнате.

Конан кое-как повернула голову и наткнулась взглядом на севшего возле кровати на корточки Дейдару. Парень криво улыбался – выходило нечто среднее между нормальной улыбкой и лисьей ухмылкой – и, раскачиваясь с носка на пятку, подпирал голову рукой.

- С возращением, Конан-са-а-ан, – несерьёзно протянул он.

- К чему это твоя вежливость? – слабо усмехнулась Хаюми, так как Тсукури был фамильярен, и даже его «Данна» обладало нотками ребяческой задиристости.

Ни капли настоящего уважения в нём не было.

Конан посмотрела на поддерживающего её Сасори. Акасуна с лёгким удивлением заметил, что цвет её глаз изменился, но был уверен, что это временно. Дейдара в своё время тоже с полыхающе-алыми разгуливал, но всё прошло достаточно быстро.

- П... помоги мне сесть.