Хроники хвостатых: Ну мы же биджу... (СИ)

Есть он хотел. Всё, что оставалось на полках, Гаара смёл так быстро, что добавил Шио причину уходить из селения – не покупать новые продукты не в дорогу. Собаку не привередничал, вгрызался в мясо и жадно глотал крупные куски.

Ёко демонстративно поставила перед ним стакан с водой. Не оставив ни крошки на тарелке, Собаку залпом сделал несколько глотков и шумно выдохнул.

- Судя по всему, охотиться люди пустыни не умеют, – насмешливо сказала она и подпёрла голову ладонью.

- Не в лесу, – туманно ответил Гаара, невольно загадав кицунэ загадку, на кого можно охотиться в тихих песках.

- Почему ты здесь? В селении думают, что вы ушли.

- Я не надолго… У нас есть план, – задумался, отбросил глупости. – У меня есть план. Для Суны и для себя…

- Мне нравится, – премило. – Я хочу, чтобы ты был в Суне. С шапкой Казекаге. Думаешь, я сошла с ума?

Гаара не ответил, но всё и без того было ясно.

- Кроме тебя им некого выбирать… Сильнейший в селении ты – и не отрицай это. Но, кажется, мы про это говорили уже. И ты всё ещё считаешь эту затею безумной.

- Я не вижу в ней… смысла, – произнёс Собаку, аккуратно подбирая слова. Шио оборотень и немного учитель, но не всегда друг. Тануки ей верил во всём – во многом – но что тогда, что сейчас Ёко не спешила пускаться в объяснения. – Но что, если я соглашусь?

- Серьёзно?

- Может быть. Но для этого надо, чтобы не началась война.

- Торгуешься? – кицунэ хмыкнула. – Хорошее качество политика. Далеко пойдёшь.

Парень помолчал, раздумывая над тем, почему не выложил, что ему надо, сразу. Это было бы гораздо проще, чем путаться в полунамёках. Поэтому он честно признался.

- Иногда я не знаю, как с тобой разговаривать.

Шио сдержалась – смеяться не стала. Глупо это было бы: дети и подростки учатся говорить, когда есть с кем, Гааре же было не с кем. Неудивительно, что его навыки коммуникаций скачут на нуле, а слишком много мыслей путают речь.

Но, невероятно, у него было чутьё. Собаку на рефлексах неловко пытался её прощупать, отвыкнув и снова видя опасность в каждом встречном, но реагируя уже иначе. Возможно, если он действительно станет Каге, в Суне настанут хорошие времена с таким правителем.

Ёко сменила ухмылку на улыбку – надо же, о каком странном размечталась…

- Расслабься уже, – фыркнула она и, внимательно вглядываясь в чужие черты, дождалась, пока Гаара на самом деле это сделает. – Выкладывай уже, что там у тебя.

- Переговоры, – короткий ответ. – Но мне нужно точно знать, где труп Казекаге.

Гаара бежал и не прятался – уже по пути туда он понял, что за этим путём никто не следит. По словам Шио, бдительность в Конохе немного ослабили: всех гражданских распустили по домам и общежитиям для тех, у кого жильё пострадало во время атаки, занимались больше стройкой да зализыванием ран, чем прочёсыванием окрестностей, – потому что отряды Суны видели отступающими на юг. Погони не послали, задерживать не стали. У совета старейшин и временно выбранного совета шиноби не было полномочий развязывать войну, а Хокаге погиб от рук Орочимару.

Последнее ни кем не скрывалось – и в младшем поколении проклюнулось имя первого настоящего врага.

Собаку сделал из этого свои выводы. Значит, в Конохе уже знают, что Казекаге не участвовал в нападении на селение. Может даже в курсе о его смерти: об Орочимару им всё же известно больше. Всё выходило проще, чем он думал.

Осталось только убедить в этом своих.

Темари вылетела на него – бледная, с веером наперевес. Канкуро за ней, уже расчехлив марионетку.

- Это случилось пять минут назад, – скороговоркой проговорила она и змеёй развернулась к Баки, едва не шипя на шедшего на них учителя. Старшие Собаку было готовы драться: то, что они что-то скрыли от командира, уже могло считаться предательством.

А с предателями в Суне разговор короткий. Жалости и милосердия ждать не стоит ни от близких родственников, ни от собственных учителей.

Но Гаара не смотрел на них, пускай и испытывал новое чувство благодарности к родне – по его просьбе они прикрывали его проникновение в Лист от своих же. И продержались достаточно долго, у тануки аж кольнуло в груди за задержку.

Но Баки выглядел интересней. Сочетание гнева, страха и капли растерянности в каждой его черте породили в Гааре незнакомое злорадство и родную кровожадность. Мужчину он ненавидел за попытки руководить им при страхе, за его иллюзии о том, что он что-то о нём знает.

О, нет.

Баки никогда ничего не знал.

Собаку сглотнул лишнюю слюну и взял себя в руки. Вышло куда легче, чем когда с ним был Шукаку, но тануки задумался – шедшее от однохвостого безумие с его напарником и сейчас, глубоко внутри спрятанное. В Шио тоже есть дикий зверь, могущий разодрать в клочья. Нечеловеческая же природа инстинктов жаждала уничтожить человека, который был так долго ему противен – ему-ребёнку, ему-ученику.

Сдержаться. Надо сдержаться.

С собой договориться гораздо проще.