Хроники Конца Света 1-B

— Наши требования очень просты, Саяма Микото. Мы хотим, чтобы вы передали нам Зигфрида, священный меч Грам и Концептуальное Ядро, содержащиеся в мече. До тех пор мы не позволим использовать Концептуальное Ядро 1-го Гира и не станем помогать в убеждении Городской фракции.

— Что?

Фасольт на его вопрос даже не обратил внимания.

— После Концептуальной Войны резервация согласилась сотрудничать с UCAT, но мы не принимали никаких соглашений касаемо Пути Левиафана. Вот почему мы требуем начать всё заново. Передай нам военного преступника. Если ты это пообещаешь, фракция Королевского Дворца и Городская фракция обе подчинятся решениям мирной фракции. Мы убедимся в том, чтобы они подчинились.

— Ты хочешь, чтобы мы вернули Грам и находящееся внутри него Концептуальное Ядро?

— Мне кажется, это будет необходимо, дабы убедить Городскую Фракцию, не думаешь? Даже если мы их убедим к нам присоединиться, я сомневаюсь, что они станут делать то, что мы им скажем, если мы не получим определенную силу.

Саяма хранил молчание. Фасольт за ним наблюдал, пока он тихо сидел.

— Просто на всякий случай, угрозы удалить Концептуальное Пространство, чтобы получить преимущество в переговорах, ничего тебе не дадут.

Саяма не говорил, что он это сделает. Если ему придется, он бы мог. Фасольт его предупредил, что это бесполезно, но то были всего лишь слова. Невозможно предугадать, что будет, если он всё же это сделает.

Однако то было крайнее средство. Воспользоваться им означало разорвать с ними последующие отношения.

Саяма перевел дух.

— Может, Вы перестанете меня испытывать? Ненужные заявления лишь замедлят наши переговоры, — произнес он.

— Сообщать множество вещей в быстрой последовательности — особая характеристика сказителя.

Дракон не стал извиняться. Это дало Саяме странное чувство спокойствия.

Его оппонент являлся гордым существом. Это была общая характеристика 1-го Гира. Не важно, как низко они падут, не важно, какие средства они станут использовать, они всегда будут ставить самоуважение превыше всего.

…Они упрямы и прямолинейны.

С ними легко иметь дело в качестве союзников, но невозможно избежать как врагов.

С этой мыслью Саяма еще раз вытащил из грудного кармана свой платок.

Он вытер лоб, и плечи Синдзё, сидящей рядом с ним, слегка дернулись.

В это же время Фасольт глянул на девушку.

— Здесь нечего бояться. Как и сказал Ооширо, просто расслабьтесь.

— Да, конечно, — промолвила Синдзё, слегка расслабив ноги, которые она строго держала в положении сэйдза.

Едва она это сделала, рука Фасольта двинулась.

— А, — вскрикнула Синдзё, но Фасольт уже схватил пиджак с ее колен.

— Какой хороший пиджак. Ты не против, если я на него взгляну?

Когда Фасольт закончил вопрос, из кармана пиджака в его руках выпал предмет.

Саяма четко увидел, как падает мобильный телефон. Он мог записывать звук.

— О-ой, — сказал Фасольт, подхватив его в воздухе.

И с резким треском он раздавил телефон рукой.

— Ой, моя ошибка. Я глубоко извиняюсь. Однако, — Фасольт вернул пиджак Синдзё, сжимая остатки телефона в другой руке. — Он не случайно был включен, не так ли? Ты не особо обращал внимания на меня, потому ты решил дать знак, чтобы снимать меня сбоку, не так ли?

●

Фасольт увидел, как выражение лица Саямы изменилось дважды в ответ на его слова. Оно сменилось от напряжения до суровости, и затем от суровости до радости. Мысли Фасольта пронеслись, когда он увидел эти изменения.

…Он заметил мой трюк?

Когда Фасольт присутствовал на вскрытии оборотня, совершившим позавчера самоубийство, он осмотрел имущество Саямы. И зная, что парень будет его оппонентом на переговорах, он придумал определенный трюк.

Чтобы разрядить батарею, он включил цифровой диктофон, но оставил телефон нетронутым. Если Саяма возьмет на переговоры оба этих предмета, ему придется использовать телефон для записи любого доказательства того, что говорилось.

Но в то же время, микрофон мобильного был слаб, потому встроенная камера должна оставаться на виду.

Определить тайник Саямы для него оставалось несложно. Камера торчала из кармана его пиджака.

Фасольт не сомневался, что парень его записывает. Он увидел небольшой обмен между Саямой и Синдзё, и отметил движения девушки.

Какое неуклюжее взаимодействие, подумал Фасольт.

Вот почему он подхватил пиджак и раздавил телефон.

Использование телефона Саямой доказывало то, что он считал эти переговоры опасными и хотел тайно оставить после них некоторые доказательства. Забрать это у него и уничтожить, одновременно предупредив, должно было оказать на парня неизбежное давление.

Саяма взирал на раздавленный телефон.

— Я сомневаюсь, что он работал, — произнес он, опустив голову, словно припоминая.

Лжец, подумал Фасольт, горько улыбнувшись в своем сердце.

Пока Фасольт наблюдал, Саяма повернулся к Ооширо слева от него.

— Это не имеет значения. Старик занимается записью всего, что говорят.

Фасольт проследил за взглядом Саямы, и увидел, как Ооширо набирает.

Он кивнул и сказал:

— К сожалению, как доказательство записи Ооширо не пройдут.