Хроники лечебницы

– Это поможет тебе победить страх. Будем праздновать со всеми. Сегодня никакой униформы. В этот праздник почти все наши воительницы надевают белые простыни или костюмы.

Она открыла сундук и достала свободный шелковый костюм, сшитый ее портным специально для Рэйвен. Красные, белые и синие полосы, цилиндр и белая борода. Наискось по пиджаку была вышита пламенеющая арабская вязь: «Американцы, горите в аду».

– Ты хочешь, чтобы я оделась дядей Сэмом?

– Ненадолго. Это часть церемонии.

– А потом?

– Когда мы сожжем прошлогодние неудачи и страхи, ты облачайся в белую простыню надежды на Новый год.

Она вывела Рэйвен на улицу и помахала рукой женщинам в масках, выкладывавшим мясные пироги и сладости на раскладные столы. Фатима почувствовала, как ей не хватало Ашрафа, пока она была в Афинах.

– Видишь, Рэйвен? Все счастливы на празднике Навруз.

Когда остальные увидели Рэйвен в костюме, они принялись плясать вокруг нее, напевая:

– Долой капитализм! Власть народу!

Кто-то махнул факелом в ее сторону.

– Горите в аду, америкосы!

У Рэйвен подкосились ноги, но Фатима подхватила ее.

– Идем, увидишь Хаджи Фируза.

Она указала на мужчину, одетого в красный бархат, с черным лицом, в конической красной шляпе, приплясывавшего вдоль по улице, напевая и стуча в тамбурин.

– Так, у вас тут мужчины не только портные, но еще и шуты, – сказала Рэйвен. – В прежние времена на праздничных представлениях комики красили лицо черным – это считалось смешным. Но теперь мы в Америке понимаем, что это расизм.

– Ты превратно судишь нас. Хаджи Фируз – это древний символический посланник, он несет хороший новость: зима ушла, весна пришла.

Из-за здания донеслись приветственные возгласы и звон кастрюль. Из-за угла показалось шествие ряженых в масках, несших куклы аятоллы Хомейни, шаха Пехлеви и Дяди Сэма. Они подожгли кукол. Двое ряженых в масках подбежали к Рэйвен, сорвали с нее костюм Дяди Сэма и подняли на факелы. Рэйвен лишилась сознания. Фатима опустилась на колени перед ней и накрыла ее белой простыней. Она дала знак двум ряженым отнести ее обратно в жилой корпус. Не ошиблась ли она в расчетах? Что, если она перестаралась, слишком поспешила? Нет. Она не должна проиграть. Все идет по плану.

– Слушай, Рэйвен, – прошептала она ей в ухо. – Я убрала огонь. Теперь ты в безопасности. Повторяй: «Фатима спасла меня от огня».

Рэйвен невнятно промямлила:

– Фатима спасла меня от огня.

– Отлично, Рэйвен. Теперь ты будешь спать, но сможешь слышать мой голос. Скажи: «Я буду слышать голос Фатимы».

– Я буду слышать голос Фатимы.

– Я буду доверять все, что скажет Фатима.

Она повторила это трижды, как мантру, а затем сказала:

– Ты помнишь строки, которые говорила Ясону Тедеску. Повтори их.

Нет ответа.

– Ты должна повторить их.

И опять нет ответа.

Фатима отстранилась от Рэйвен. У нее оставалось последнее средство – отвести Рэйвен на вершину минарета и сыграть на страхе высоты Никки, чтобы взломать постгипнотический блок. Если же и это не подействует, она сможет, по крайней мере, сохранить лицо, инсценировав падение несчастной с минарета.

Глава тридцать третья

Афины

Дуган говорил себе, что не должен позволять нетерпению сбить себя с толку. Решай эти чертовы загадки строчку за строчкой. Картинку за картинкой.

– Окей, – сказал он Тие. – Есть идеи? Посмотри еще раз на четвертую строчку.

 

«ПЯТИЛИСТНИКОМ ВЗРЫВАЕТСЯ

                  СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР».

 

– Со смертным приговором все понятно, – сказала она. – Где в Америке применяется смертная казнь?

– Во многих штатах.

– А какими способами?

– Обычно электрический стул или инъекция. В редких случаях повешение или расстрел.

– Как-то не очень похоже на цель для атаки, – сказала она. – Пятилистник. А как насчет растительного мира?

– Ботанический сад? – сказал он. – Розы? Фиалки? Хризантемы? Не думаю, что он был таким эстетом.

– Да уж, это слишком.

Дуган взял листок и уставился на него.

– Подожди. Взгляни еще раз на вторую строчку.

Она прочитала:

– Пятилистником взрывается смертный приговор.

– Ничего не замечаешь в плане написания?

– Единственная строчка заглавными буквами.

А смертная казнь – это высшая мера, вышка.

Ее глаза расширились.

– Верховный суд. Капитолий. О боже. Вашингтон – столица Америки.

– Давай не будем перевозбуждаться, пока не выясним конкретную цель, – сказал он. – Это может быть что угодно. Капитолий. Белый дом. Верховный суд.

Она задумалась.

– Пятилистник… У Пентагона пять углов?

Он бухнул кулаком по шаткому столу.

– Одиннадцатого сентября у них вышла осечка. Теперь они решили довести дело до конца, – он постарался успокоиться. – Окей, фондовая биржа в Нью-Йорке и Пентагон. Но радоваться рано – надо решить хотя бы первые две строки.

В башне на семи ветрах безликая богиня устремила в будущее взор.

И, зверея царственно, она терзает всех и каждого, точно мясник.

– Мифология – это по твоей части, – сказал он. – У какой богини нет лица?