Хроники Ледяного Королевства

«… А потом я сел в машину и уехал — ехал долго и без всякой цели, на полной скорости, с тайным желанием разбиться на первом же повороте. Но этого не случалось, я ехал цель день и всю ночь, покупал бензин и ехал снова, по самым опасными трассам, на самой опасной, недопустимой скорости, но что-то меня оберегало, не давало умереть. И тогда я плюнул на все и свернул за ограждение… машина разбилась о скалы, но… я вновь выжил. Проснулся через несколько дней, в хорошо убранной палате, в окружении врачей, широко мне улыбающихся. Как мне объяснили, машину, после столкновения с землей, порядочно согнуло и кусок капота врезался мне в лицо. К счастью, в этот момент я рефлекторно закрыл глаза, поэтому у меня лишь шрам, а не темный провал в черепе. Денег у меня было много, и они даже обещались сделать из меня былого красавца, но я отказался, шрам для меня наиважнейший документ в жизни. Всю сумму, как и было обещано, я отдал приюту Красной Розы, за что получил личную благодарность от ордена Серафимов, кем и был основан этот дом. Так я и стал членом ордена. Мафия если и искала меня, то вероятно недолго, а если и нашла, то испугалась моей новой крыши.

О твоем существовании я узнал гораздо позже, я часто навещал приютских детей и однажды услышал твою историю. Для меня это стало символом и новым стимулом для жизни, мне казалось, что ты и есть причина моей живучести…. А дальше ты уже сможешь продолжить и не хуже меня.

Хочу сказать тебе, Дарн. Я не смогу вызволить тебя из тюрьмы, но я смогу вернуть тебе имя. Я уверен в этом, что после того, как все узнают мою истинную природу, узнают что двигало тобой в момент преступлений, они простят тебя. Меня — нет, мне нет прощения и я живу, зная это, уже 20 лет. Я хочу встретить тебя уже после того, как ты узнаешь это. Прошу, дождись меня, я скоро приеду навестить тебя».

Фьюзер Белерубиньян «Серафим» 17 Января 2007 года — 23:51

Старик оставил позади молчаливое кладбище, и его ноги затоптали по пыльному проселку, вьющемуся между заброшенных, поросших сорняками полей. Местность тут была неровная, поля слегка всхолмлены, словно откинутое одеяло. Кое-где среди желтовато-серых скучных массивов стояли уцелевшие амбары и сенные сараи; тропа сделала резкий поворот и оборвалась настежь раскрытыми воротами, над которыми была прибита, радужного цвета дощечка с названием города.

Проселок постепенно становился все шире и шире, и видно было, что по нему чаще ездят, чем ходят. Лес постепенно редел. Дорога, к тому времени превратившиеся в деревянный мост над узкой речушкой, ныряла в густую сеть грибных тропинок, заполнявших ложбину между двумя высокими холмами с крутыми склонами. Фьюзер остановился и прищурился, различая надпись на ближайшем дорожном указателе.

Трактир, «Коврижка» — 400 шагов.