Хроники Ледяного Королевства

Фьюзер отступил на шаг. С плеч его слетел белоснежный плащ и остался он в длинном сером камзоле, больше ничем не похожий на серафима, ибо и посох его уже отлетел к подножию лестницы. Цен смотрел на него серьезно, но с жалостью — рука дрожала, и не за что бы не выстрелила. В воздухе стояла мертвая тишина, ни звука, ни шороха, ничего… И вдруг, в дверном проеме показался мужчина с сигаретой… Он лишь успел сказать «Шип?!», как упал замертво… пуля рассекла ему череп и уперлась где-то в плотной стене особняка. Цен закружил на месте, Фьюзер куда-то исчез, как вдруг вновь показался сбоку, среди деревьев, вновь выстрел, стрелял на этот раз уже Цен. Но он промахнулся, Шип пересек двор в мгновение ока и не целясь открыл огонь по двум мишеням, возле входа. Стрелял наверняка, используя древние шестизарядные револьверы серебряного цвета. Тот, что помоложе так и умер, не поняв, что происходит, а вот Цен, схватившись за легкое, упал на пол и потерял сознание.

В гостиной царил переполох, вниз сбегались и сбегались все новые телохранители босса, самые молодые из них, скорее сбегали прочь, выпрыгивая из окон. Более опытные переворачивали столы, прятались за мебелью и отстреливались от наступающего монстра прошлого. Мерцая по комнате, как блоха на коврике, двигался вперед неугомонный Шип, расстреливая всех, почти не целясь. Конечно, он бы непременно погиб, но рядом, вдруг, появился Клефэйбл, который защищал не меньше удивленного хозяина, используя световой экран. Так они и шли вдвоем сея смерть и ужас с тем же успехом, что раньше сеяли жизнь и свет. Когда Серафим оказался на втором этаже, а с балкона рухнуло еще одно обмякшее тело, бешеная пуля одного из юнцов поразила бедного покемона и тот упал, не двигаясь. Тренер подскочил к нему, но тот ничего не ответил, и даже не вздохнул.

— Ты выкарабкаешься… ничего страшного. — томно проговорил старик, заляпанный кровью и чем-то еще, перезарядил оружие и продолжил, уже про себя, — Эх, зачем же ты вышел… Не понять мне этого.

В здании оставалось не более десяти человек, но все они, безоружные бежали в разные стороны, даже не думая о каком-то сопротивлении, Фьюзер их не трогал, и большая часть абсолютно безвозмездно выбралась из обители Бледного Медведя. Серафим добрался до широких дверей третьего этажа и, возведя стволы к потолку, попытался отрыть дверь ударом ноги. Но она не поддалась, с противоположной стороны слышались указательные восклицания, видимо дверь держали, подперев мебелью. Тогда, Шип не долго думая нацелил ружья перед собой и выстрелил… Крик, стон, звук разбитого стекла… Убийца, не убирая оружия, попытался открыть дверь с плеча, и это удалось, старый диван неуклюже сдвинулся в сторону. Когда он ворвался в комнату, два пожилых трупа валялись у самой двери, с гримасой ужаса, родившийся перед самой смертью, — одному из них, пуля пробила левый зрачок. На подоконнике стоял испуганный, толстый старик, жалкий и совершенно неповоротливый, с трудом влезавший между оконными рамами. Это не тот громила — «Медведь», терроризирующий целый район двадцать лет назад. Фьюзер не обращал внимание на непонимающий ужас босса мафии, а лишь жестом приказал ему слезть с подоконника. Трусливый и жалкий, он моментально исполнил просьбу, поднял руки к верху и следовал к противоположной стене кабинета, вслед за дулом одного из револьверов.

— Медведь, Медведь… Ты меня не узнаешь?

Молчание и испуганный взгляд человека, подбирающего наиболее подходящий ответ, для сохранности своей шкуры…

— Я спрашиваю тебя. Я, тот кому ты не дал выбора, как жить… Каким путем идти, тот, кого ты сам выбросил на дорогу, выгодную лишь тебе!

Фьюзер был в бешенстве, глаза горели алым пламенем, он был ужасно расстроен и зол, только из-за того, что не может придумать более ужасного и изощренного наказания, чем смерть.

— Шип…?

— Нет, у меня другое имя, гад! Фьюзер, имя которое дала мне мама!

При упоминании о матери, Медведь странно вздрогнул и еще больше перепугался, отскочил к дальней стенке, где стоял богатый сервант, наполненный всяческими коллекционными винами. Он бы и заорал, но не мог, ужас перехватил его глотку, Фьюзер мерно шагал прямо на него. Крепкая рука старика схватила «медведя» за шиворот дорогой рубашки и откинула на середину комнаты. Он крутился на месте, пытаясь перевернутся на спину и когда это сделал, увидел дуло револьвера, нацеленного ему в голову. И тут он обрел способность говорить, он вспоминал все «хорошее», что успел дать маленькому Фьюзеру, чему научил его, откуда вытащил… А Серафим и плакал бы от непереносимой душевной боли, но слезы толи закончились, толи испарялись на охваченном жаром лице. Рука сжимающая пистолет твердо знала, что следует сделать, выбор был давно определен. И он спустил курок… безжизненное тело рухнуло на пол роскошного кабинета.

Эпилог