Хроники Ледяного Королевства

Мастер духов сел на стул, стоявший совсем рядом с кроватью; быть может на нем когда-то сидела покойная тетушка, рассказывала племяннику сказки, вязала новый свитер на зиму. Мужчина повертел оружие в руках, опытным движением проверил его остроту, улыбнулся, ему явно нравилось держать его в руках. Он и не заметил, как рядом оказался мальчик со статуэткой в руках. Он не плакал, нервно всхлипывал, но по щекам все еще скатывались горькие слезы.

— А знаешь, я хорошо знал твоего отца, и прадеда. И если бы не они, я бы не смог так легко управляться с этим ножом.

Мальчик как-то сразу понял, что этот мужчина не враг ему, едва увидел его он ощутил необъяснимое чувство родства к Тору, будто тот был его отцом. И он, он и никто другой, пришел на его защиту. Поэтому сейчас, он с интересом пытался узнать о нем побольше. Они завели разговор, долгий и открытый. Шаман ничего не утаивал, говорил прямо и все сразу, он прекрасно понимал Уэйна, а тот его. Они быстро поладили, хоть все еще держались немного в стороне друг от друга, старались не ввязываться в новые разговоры. К утру, мальчик уже знал все, что знал шаман, и вполне спокойный лег спать. Тор стоял на страже у окна, которое быстро смог заколотить кусками от разбитого серванта. Он думал. Прекрасно знал, что ночь девятого сентября 1999 года, Уэйн де Зон никогда не забудет. Он навсегда изменится, станет другим. Не будет прежнего мальчика, забивающегося в угол, он станет намного смелее, в нем не будет страха, он забудет что такое удивление и нерешительность, он будет делать то, что захочет, чего потребует его сердце. И не поздоровится тому, кто встанет у него на пути. И Тор решил объяснить ему подробнее об истинных возможностях кинжала, но позже, когда тот вырастит. А сейчас…. «Сейчас лучше, нож побудет у меня. Ух, не поздоровится Гримлоку, когда я приду за реваншем» — шаман довольно улыбнулся, завтра предстояло отвести мальчика к отцу. Предстоял серьезный разговор…

Друзья внимательно слушали сбивчивую речь Уэйна, не выпуская изо рта давно погасшей трубки. Дрова в костре догорали. Чувствуя неловкую, незнакомую раньше опустошенность после горячей исповеди и пытаясь заглушить ее, юноша завозился, подтаскивая топливо.

— И в чем же истинная сила кинжала? — осторожно спросил Венки.

Торерос отложил в сторону пустую бутылку, поднялся и заговорил:

— Кинжал дает власть. Хозяин словно объединялся с тем несказанным ужасом, вытерпеть его невозможно, немыслимо, за которым — распад самого существа; но он чувствовал и то, что пока связан с этим — прикрыт его собственной волей и той древней силой, что заключена в клинке.

— Не понимаю, — выпустил Венки и встретил странно удивленный взгляд Торероса.

Уэйн уже закончил с дровами, тяжело сел на подстилку и отцепил с пояса оружие:

— Я каждый раз слышу…: возьми, если будет трудно… — бормотал Уэйн, не отвечая на поставленный вопрос. — Да, оно дает власть… Я чувствовал себя всесильным, сколько раз я стоял один против множества врагов. Я чувствовал, что они боятся меня, отступают, их охватывает панический ужас, когда я приближаюсь, но я так ни разу и не воспользовался этим в полной мере — побоялся. Побоялся того, что если я обрету полный контроль над кинжалом, потеряю что-то.

— Я сам еще не знаю всей тайны этого артефакта. Мне по сей день не понятно, почему кинжал не отвергнул де Зона. И думаю мне это никогда не откроется, возможно Уэйн… если примет дар, как это положено.

Юноша помолчал. Сам факт объединения с оружием истинной тьмы, настолько страшил его, что он был готов выбросить нож подальше, но прекрасно понимал, что это неприемлемо. Оно может попасть в плохие руки.

В глухом молчании прошел еще час. Дженерик решил поспать хотя бы часок до рассвета и отвернулся к стенке пещеры. Венки чистил шерсть своему монстру, Торерос, не зная сна, стоял в ночи и осматривал печальную панораму северных гор. Уэйн перебирал в руках серебряную статуэтку, что-то не слышно шептал.

Они вышли на рассвете, когда над хребтом еще лежал необычайно густой и плотный туман, живо напомнивший путникам то недоброе утро в долине. Ночью они пробудились лишь один раз — когда западный ветер принес им далекие отзвуки воя Майтен.

Когда они выступили дальше, Торерос долго провожал их верхами, и Уэйн крепко запомнил сказанные им слова:

— Скоро. Скоро, вы должны достигнуть вершины… Смело войди на неё… но друзей своих оставь в стороне, иначе их ждет смерть. Будь с тобой хоть армия союзников, она не поможет. Ты понял?

Уэйн кивнул головой, повернулся и быстро исчез за поворотом. Шаман еще некоторое время постоял, поправил шляпу и весело посмеялся, а после растаял в воздухе быстрее любого тумана.

Тем временем Дженерик ушел достаточно далеко вперед, для верности проверяя ближайшие ущелья прицелом своей винтовки. Венки торопливо навьючивал себя поклажей, Уэйн бросился ему помогать, — не все же нести бедняге с оранжевого архипелага. Из низких серых туч вновь полетели к земле редкие крошечные снежинки, ветер задувал в спину, словно подталкивая.