Хроники ЛИАПа или Сказки о потерянном времени

Правда, и на объекте наша комиссарша появилась всего один раз, в новехонькой, отглаженной и ушитой по фигуре спецовке, с фотоаппаратом на плече – увековечить себя, неумело держащую различные орудия труда, и, – чао, мальчики! – опять за нелегкий комиссарский труд.

А комиссарские обязанности, надо сказать, велики и многообразны. Комсомольские штабисты кучу обязательных мероприятий напридумывали: тут и собрания с политинформациями, и день здоровья, и день сбора лекарственных растений, и день помощи подшефному детскому дому, и прочее в том же духе…

Большая часть означенных мероприятий существовала лишь в томимом бездельем воображении штабных шишек, но отчеты и протоколы комиссарше приходилось сочинять и таскать в зональный штаб регулярно, можно сказать, каждый день. Ее вообще в штабе жаловали и приглашали гораздо чаще, чем комиссаров-парней. Причем сдача отчетов частенько растягивалась почти на всю летнюю белую северную ночь; приходилось возвращаться под утро. И вот тут начиналась трагедия. Оптимистическая…

5. Комиссар, который любил тушенку

Питались стройотрядовцы обычно на свои, собранные перед отъездом в общую кассу деньги. А денег, как известно, у обычного и нормального студента не слишком много. Поэтому на организационном собрании сумму продуктовых денег в день на человека старались установить как можно меньше, рубля полтора-два в лучшем случае. Но проесть собранные деньги в положенном объеме никому и никогда не удавалось. С одной стороны, командиру необходимо поддерживать хорошие отношения с местными начальниками-работодателями, что неизбежно ведет к представительским расходам на выпивку и закуску. С другой стороны, завхозу тоже хочется побольше привезти домой заработанных, он и ловчит, экономит на чем только возможно. В результате пища получалась простая и здоровая, но весьма однообразная, в основном макароны. На обед, на завтрак и на ужин. Утренние макароны перед тяжелым рабочим днем заправлялись тушенкой в количестве пяти банок.

Точнее, должны были заправляться, потому что еда стала таинственно исчезать. Не вся, кастрюля сваренных с вечера макарон мирно пребывала на своем месте на кухне, рядом чинно стояли четыре банки с тушенкой. А пятая валялась обычно в мусорном ведре, при этом, что характерно, абсолютно пустая…

Виновника долго искать не пришлось – неизвестно, какие особенности комиссарского метаболизма вызывали обострение аппетита на стыке ночи и утра, но факт был налицо: возвращаясь с посиделок в зональном штабе, оголодавшая политработница спокойненько поджирала пятую часть рациона двадцати мужиков, пашущих, между прочим, как лошади. Похоже, со времен кожаных курток, пыльных шлемов и маузеров в деревянных кобурах гнусно-реквизиторская сущность комиссаров абсолютно не изменилась, но масштаб плачевно измельчал.

* * *

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Несчастье произошло днем, на объекте и с бетономешалкой. Затряслась она, бедолажная, заскрежетала, забрызгала каплями раствора во все стороны. Пришлось отключить. Подошедший ремонтник поковырялся в недрах занедужившего агрегата и глубокомысленно заявил, что зимняя, на минус сорок рассчитанная смазка летом не годится и, уйдя, вскоре вернулся с жестяной банкой в руке. На банке было написано “Циатим”, указаны ТУ и ГОСТ. Но, самое главное, размером и формой жестянка была идентична с тушеночной банкой, и на ощупь такая же маслянистая, более того, содержимое весьма напоминало по консистенции жир, которым тушенка заливалась… Такое многозначительное совпадение заставило трудовой народ призадуматься. Результатом раздумий явился бартер пяти аналогичных банок на пятнадцать пачек “Беломора”.

Вечером ловушка была тщательно насторожена: жестянки со смазкой стояли на месте тушенки, рядом лежал консервный нож, лампочку вывернули на один оборот – дескать, перегорела… Но белая северная ночь и без того достаточно освещала место грядущих событий.

События, как и ожидалось, развернулись под утро. И начались с истошного вопля, поднявшего на ноги весь личный состав.

Выяснилось, во-первых, что циатим вполне пригоден для использования в фармакологии, как отличное рвотное средство (заодно выяснилось, чем закусывали в ту ночь в зональном штабе).

Во-вторых, оказалось, что у комиссарши туго с чувством юмора: вместо того, чтоб тихонько прибрать следы своего извращенного пиршества и прекратить эту порочную практику, она закатила истерику, стала качать права и устраивать разборки. А потом настучала в зональный штаб.

6. Разборка

На собрание, посвященное экстренному переизбранию комиссара, прибыли два представителя зонального штаба: Большой Мук и Маленький Шик.

Мук не отличался особо выдающимися габаритами, но давно, еще не будучи секретарем институтского комитета ВЛКСМ и командиром зонального штаба ССО, Коля Муканаев был прозван Маленьким Муком. А Большим он стал в результате не роста карьеры, но поступления в ЛИАП своего младшего брата, унаследовавшего фамильное прозвище Маленький Мук…