Хроники Любви

Понять, зачем она общается с бывшим мужем, Даша долго не могла. Да и не очень-то хотела далеко углубляться в суть, в смысл своих звонков и его немедленной отзывчивости, дружба так дружба, раз иначе назвать их общение нельзя. Но отчего-то было досадно. Скорее всего, оттого, что она не могла понять, что в действительности с ней происходит. Может, ей нужен Илья исключительно в качестве чинителя кранов (в другом качестве он в ее жизни уже поприсутствовал), а может, только хочется отнять Ваську, чтобы насолить. За что? А так. Но тогда Илья разобидится и ничего чинить не будет. Подумаешь, всегда можно мастера пригласить, заплатить и починить нисколько не хуже. Вот хуже становится от того, когда начинаешь в себе копаться. Ведь на самом деле никаких серьезных причин у них для общения нет, не считать же подобной причиной кран или забивание гвоздя под картину. Имущество разделено, кому кастрюльки, кому отвертки. Общих интересов не сохранилось, общих друзей тоже, да их и не было общих, у каждого свои. А вот рука сама тянется к телефону — о Ваське побеспокоиться, тоже совместно нажитое имущество.

Даша копала-копала и накопала. Ей просто скучно. Невыносимо скучно. Свободу желанную обрела, но ничего веселого не прибавилось. Развлечения, о которых мечталось возле плиты, не появились. Жизнь опять проходит мимо. Все сидят по домам и гладят мужьям рубашки. Мирятся, ссорятся, всё как у людей. Эмоции положительные, эмоции отрицательные. А у нее, Даши, никаких нет. Вот заведет себе бывший муж новую «дусю» и… да, неприятно будет. Хотя, с чего бы ревновать. Развелись, так развелись. Вольному воля, мужчине — новая подруга. Если появится подруга, поговорить совсем уже не с кем будет. Где Юка, не найдешь ее, по галереям бегает, наверно и по любовникам-художникам тоже, она в одиночестве в кроватку ложиться не любит. Говорит, замерзает одна, даже летом. И к кому поползешь со своей грустью? К маме? Мама никогда не оставалась одна, у нее три замужества, одно вплотную за другим. И все мужья замечательные, только тоже любят глаженые рубашки и мясо по-французски. Все мужья абсолютно одинаковы в своих претензиях. Так к кому обратишься со своей печалью о неудавшейся жизни? К человеку, который тебя может понять. Который хорошо тебя знает. Кто, кто же этот человек?.. Где взять его?..

Тут Дашу словно по голове стукнули. Она стала смеяться, до колик в животе, до спазм в груди. Ну да, ответ лежит на поверхности. Ответ неправильный, глупый, безумный. Но единственно идеальный. Можно обратиться только к человеку, КОТОРЫЙ ПЕРЕЖИЛ РАЗВОД. Но не к Юке, она ни при чем, она порхает и будет порхать до старости. Легко так и бездумно, только позавидовать можно. Счастливая Юка…Надо позвонить и спросить о Ваське. Не надоел ли. Если скажет, что надоел, значит… значит, там новая «дуся» появилась. Нет, Ваську пока отложим…

Даша вошла в ванную, глянула на кран, на душ… Нет, не осилить. Да и жалко, всё новое.

Осмотрелась в прихожей. Встала на цыпочки, подергала солидную, с металлическими, «под бронзу» крючками, вешалку… Крепко приделал. Принесла из спальни пуфик, влезла на него и уцепилась за вешалку обеими руками. Оттолкнула пуфик ногой и повисла всей тяжестью тела… Рухнула вниз вместе с шубой, шарфами, кожаным тяжелым пальто, все это добро свалилось и погребло Дашу, а сверху еще придавило тяжелой конструкцией, и крючком чувствительно задело по голове. Даша выкарабкалась, всхлипнула и бросилась к телефону. Вслушивалась в нетерпении в гудки и растирала свободной рукой ушибленную голову. Да что же он трубку не берет? Очень хотелось заплакать, но она крепилась.

«Ну, что? Кто это?.. А?..» Голос такой недовольный… спал наверно, выходной же сегодня. «Вешалка упала? Не может быть! Я так капитально ее прибил. Ну, поживи пока так, пару дней… Почему невозможно, очень даже…». «Не могу я так жить…», — Даша шмыгнула носом, заморгала и смахнула пальцем ползущую по щеке слезу. Чего он там бубнит? «… забери ты его, надоело мне ухаживать…». Он Ваську отдает! Всё ясно-понятно. «Дуся» у него появилась. Даша бросила трубку. Вернулась в прихожую, легла вниз лицом на шубу и закрыла пушистыми рукавами уши, чтобы не слышать звонков из комнаты. Но слышала и тихонько плакала, потом заснула.

Очнулась от настойчивого трезвона — звонили во входную дверь. Даша открыла. Растирая опухшие глаза и лицо, в недоумении уставилась на входящего, уже и вошедшего и бесцеремонно отодвинувшего ее в сторону гостя. «Да-а-а… Как это ты умудрилась? Повеситься пыталась на ней, что ли?». «А где же Васька?» — пискнула Даша. «Зачем он тебе? По-моему тебе и так хорошо, нескучно», — пробурчал Илья, доставая из своей сумки инструменты. «Но ты же хотел отдать…». «Приснилось тебе. Вон, глаза сонные». «Но он надоел там… вам…». «Кому это — вам? Васька останется со мной. Как напоминание о нашем браке. Я о твоем кактусе говорил, что ты мне сунула вместе с Васькой. Сказала — на память. Да унеси ты отсюда эти вещи, наконец! Не видишь, мешают!»