Хроники Маджипура. Время перемен

- Садитесь, - сказал я - его прыжки досаждали мне - и задумался, с чего начать разговор. О чем спросить его, прежде чем он заикнется о Завете и замкнет губы? Расскажет ли он о себе и о своей планете? Есть ли у меня право влезать в душу чужеземца таким способом, на который я в жизни бы не отважился, имея дело с человеком с Борсена? Посмотрим! Любопытство подстегивало меня. Я поднял пачку документов, касающихся его дела.

Поскольку он печально покосился на нее, я поторопился сказать:

- Сначала о делах. Решение суда удовлетворяется. Сегодня верховный судья Калимоль поставит свою печать, и в течение месяца вам будет выплачено то, что причитается.

- Приятные слова, ваша милость.

- Этим завершается официальная часть вашего визита.

- Такая быстротечная встреча? - удивился он. - Кажется, вряд ли была необходимость в вызове только для того, чтобы обменяться несколькими словами, ваша милость.

- Нужно признать, - улыбнулся я, - что вас сюда вызвали обсудить другие вопросы, совсем не касающиеся вашего иска.

- Что? Что, ваша милость? - он, казалось, был сбит с толку и поэтому встревожился.

- Хотелось бы поговорить с вами о Земле, чтобы удовлетворить праздное любопытство бюрократа, - начал я. - Разве нельзя? Не соблаговолите ли поговорить со мной об этом, раз деловые вопросы уже улажены? Вы знаете, Швейц, у нас всегда существовала тяга к Земле и землянам.

Чтобы установить с ним некоторый контакт - он все еще выглядел хмурым и недоверчивым, - я рассказал ему о тех двух землянах, которых встречал ранее, и о детской убежденности, что они должны разительно отличаться от нас своим видом. Он расслабился, не без удовольствия выслушал меня и еще до того, как я кончил, сердечно рассмеялся.

- Клыки! - воскликнул он. - Щупальца!

Он провел пальцами по своей руке.

- Неужели вы на самом деле, ваша милость, думали что земляне такие причудливые существа? Клянусь всеми богами, ваша милость, я хотел бы иметь на своем теле что-нибудь необычное, чтобы позабавить вас!

Я морщился каждый раз, когда Швейц говорил о себе в Первом Лице. Его небрежные непристойности портили то настроение, которого я пытался достичь. Хотя я делал вид, что ничего не случилось, Швейц сразу же осознал свою ошибку и, вскочив, обеспокоенно произнес:

- Тысячу извинений, ваша милость! Иногда ваша грамматика забывается… понимаете, когда нет длительной привычки к ней…

- Не стоит беспокоиться, - поспешно остановил я его.

- Вы должны понимать, ваша милость, что старые навыки отмирают с трудом и, пользуясь вашим языком, иногда впадаешь в грех выражаться более естественным образом, даже несмотря на…

- Конечно же, Швейц. Этот грех легко простить, - и, желая подбодрить его, я подмигнул. - Кроме того, я человек взрослый. Вы что думаете, меня так легко шокировать? - Я преднамеренно прибег к вульгарному словечку «я», чтобы он почувствовал себя свободнее. Уловка сработала. Он сел, успокоился, но в то утро уже не пробовал говорить со мной естественным для него образом. По сути, Швейц был очень осторожен в выражениях еще долгое время, правда, до тех пор, пока такие вещи не стали несущественными в наших взаимоотношениях.

Затем я попросил его рассказать о Земле - нашей общей отчизне.

- Планета небольшая, - начал он. - Очень далеко отсюда. Задушенная своими собственными древними отходами. Ее небеса, воды и суша отравлены ядами двух тысяч лет легкомыслия и перенаселения. Страшное место!

- Неужели в самом деле страшное? - изумился я.

- Нечто привлекательное еще осталось. Но совсем немного, так что похвастаться нечем. Немного деревьев тут и там. Невысокая трава. Озера.

Водопад. Долина. Большей частью планета представляет собой выгребную яму.

Землянам очень часто хочется воскресить своих далеких предков, а затем задушить их. За то, что они не брали в расчет грядущие поколения. Они заполонили собой весь мир и исчерпали все его ресурсы.

- Значит, земляне создают империи в небесах, чтобы убежать от грязи в своем собственном доме?

- В общем-то, да. Хотя бы частично, - кивнул Швейц. - Там было столько миллиардов людей. И все, у кого хватило сил, покинули Землю. Но все-таки это нечто большее, чем просто бегство. Здесь и жажда постижения нового, и неудержимая тяга к путешествиям, и неутоленное желание начать все заново. Создать новые и более лучшие миры для людей! Целое ожерелье таких планет наброшено на лоно небес!

- Ну а те, кто не мог уйти? - спросил я. - На Земле до сих пор еще остались миллиарды людей? - Я подумал о материке Велада с его скудным населением в сорок-пятьдесят миллионов.

- О, нет-нет. Она теперь почти пуста. Планета - призрак. Разрушенные города, растрескавшиеся дороги. Там живет очень мало людей. И с каждым годом все меньше рождается.

- Но вы родились там?

- В Европе, - кивнул Швейц. - Не приходилось, правда, видеть Землю добрых лет тридцать. С четырнадцати лет.

- Но вы совсем не выглядите таким старым? - вырвалось у меня.

- Имелось в виду земное летоисчисление, - объяснил землянин. - По вашему же исчислению это соответствует тридцати годам.