Хроники Маджипура. Время перемен

— Ты как малое дитя, — сказала она наконец. — С твоими титулами, верноподданическими выражениями и прочими узами чести. Но я понимаю, сколько тебе пришлось пережить и как это на тебя повлияло.

— Есть еще кое-что, — заметил Калинтан.

— Вот как?

— Коронал Лорд Гиделон, прежде чем удалиться в свои покои и заняться всеми этими перевоплощениями, назначил меня своим помощником. На следующей неделе он уезжает в Замок, и… естественно, я обязан быть рядом с ним.

Ее изумительные бирюзовые глаза смотрели на него.

— Я родилась в Лабиринте, — сказала Силимэр, — и люблю то, что дорого всем здешним жителям.

— Это твой ответ?

— Нет, — Силимэр покачала головой. — Ответ ты получишь позже. Чтобы привыкнуть к великим переменам, мне требуется гораздо больше времени, чем всем твоим Понтифексам и Короналам. — …ты ответила?

— Потом, — повторила она и, поблагодарив за вино и рассказ, оставила его за столиком.

Немного погодя Калинтан тоже поднялся и устало направился к себе, слыша, как повсюду судачат о новостях. Как гудение комаров над ухом, доносились слова о том, что Ариок теперь Леди, Струин — Понтифекс, Гиделон — Коронал. Он вошел в свою комнату и попытался уснуть, но сон не шел, и он уныло думал, что разлука с Силимэр оказалась роковой для их любви, и что вопреки ее намеку она отвергла его. Но он ошибался, через день она прислала записку, что готова ехать с ним, и когда Калинтан занял свое место в Замке, Силимэр была рядом с ним, как и много лет спустя после того, как он первым приветствовал Коронала Лорда Гиделона. Его пребывание на посту помощника было кратким, но веселым, и он занимался созданием великой дороги к вершине Горы, что носит теперь его имя. И когда в старости он вернулся в Лабиринт уже Понтифексом, то не удивился этому, ибо всю способность удивляться утратил в тот давний день, когда Понтифекс Ариок провозгласил себя Леди Острова Сна.

Пустыня украденных снов

Так легенда об Ариоке, как видел теперь Хиссуне, извратила правду о нем. Искаженный временем Ариок выглядел шутом, капризным клоуном, но, тем не менее, если свидетельство Лорда Калинтана что-нибудь значило, все было совсем не так. Страждущий человек, искавший свободы и обретший ее, а вовсе не клоун и не сумасшедший. Хиссуне, сам угодивший в западню Лабиринта и стремившийся вкусить свежего воздуха внешнего мира, отнесся к Ариоку как к брату по духу.

Довольно долго после этого Хиссуне не подходил к Счетчику Душ.

Проникновение в прошлое оказалось слишком сильным и болезненным ударом: в сознании оставались какие-то черты характеров Тесме, капитана Эремайла, Синнабора Лавона — так что он с трудом разбирал, кто есть кто.

Помимо всего прочего, ему приходилось заниматься и делами. За полтора года он покончил с налоговыми документами, и так ловко, что ему тут же всучили новую работу в Доме Записей — обзор распределений в группах коренного населения Маджипура. Хиссуне знал, что у Лорда Валентина какие-то затруднения с метаморфами (несколько лет назад произошло жуткое происшествие — заговор метаморфов сверг его с трона), и Хиссуне припоминал, что во время пребывания на вершине Замковой Горы среди сильных мира сего ему довелось услышать о планах Коронала по более полному вовлечению Изменяющих Форму в жизнь планеты, если такое возможно. Хиссуне подозревал, что статистические данные, которые он запрашивал, имеют некое отношение к великой стратегии Коронала, и это доставляло ему искреннее удовольствие.