Хроники Маджипура. Время перемен

— Я так и подумал. Я мужчина, и, наверное, слишком тяжел для тебя.

Мужчина? Место между ногами было у него гладким, как у машины. Хотя, подумала она, может быть, у хайрогов половые органы расположены в иных местах. И если они рептилии, грудь не могла указать пол. Странно, что он вообще спросил.

Она опустилась рядом с ним на колени, не понимая, как ему удастся встать и идти со сломанной ногой. Хайрог положил руки ей на плечи, и прикосновение заставило ее вздрогнуть: кожа казалась прохладной, жесткой, сухой и гладкой; он словно носил сильный болотистый запах, с чуть заметным привкусом меда. Трудно понять, как она не заметила его раньше — очевидно, ее поразила неожиданность случившегося. Но теперь на запах нельзя было не обратить внимания, и сначала она почувствовала, как неприятно напряглись мускулы, хотя спустя несколько минут это перестало ее беспокоить.

— Держись ровно, — предупредил Хайрог. — Я навалюсь на тебя.

Тесме пригнулась, упершись руками и коленями в землю, к ее удивлению, Хайрог довольно легко вытянулся вверх своеобразным извивающимся движением, на мгновение навалившись на спину девушки между лопаток. Она задохнулась, а он, шатаясь, выпрямился и ухватился за свешивающуюся лиану. Тесме расставила ноги, готовясь подхватить его, если будет падать, но он устоял.

— Нога сломана, — объяснил он. — Спина повреждена, но не сломана.

— Сильно болит?

— Болит? Нет, мы почти не чувствуем боли. Проблема в функционировании.

Нога не держит меня. Может, ты найдешь мне крепкую палку?

Тесме огляделась вокруг в поисках чего-нибудь, что можно использовать как костыль, и почти сразу заметила жесткий надземный корень, тянувшийся к земле с лесного полога. Гладкий черный корень был толстым, но ломким, и она гнула его во все стороны, пока не отломила кусок ярда в два. Висмаан крепко сжал его, обхватил второй рукой Тесме и осторожно перенес тяжесть на поврежденную ногу. Тесме показалось, что его запах изменился, стал резче, с привкусом уксуса, без меда. Несомненно — от напряжения. Вероятно, боль была не такой слабой, как он хотел ее уверить, но в любом случае он справлялся.

— Как ты сломал ногу? — спросила она.

— Я хотел осмотреть местность и взобрался на дерево, а оно не выдержало моего веса.

Он кивнул на тонкий блестящий ствол высокой сиджайл.

Нижняя ветвь футах в сорока над головой была сломана и держалась только на лоскутке коры. Тесме с удивлением подумала, как он вообще уцелел, свалившись с такой высоты, а секунду спустя изумилась еще больше, подумав, как ему удалось взобраться на сорок футов по тонкому гладкому стволу.

— Я хочу обосноваться здесь и заняться земледелием. У тебя есть ферма?

— В джунглях? Нет. Я просто живу тут.

— С мужчиной?

— Одна. Я выросла в Нарабале, но решила на время побыть в одиночестве.

Они вернулись к мешку с калимботсами, который она выронила, когда заметила лежавшего на земле чужака, и Тесме забросила его себе на плечо.

— Можешь оставаться у меня, пока нога не заживет. Только до моей хижины добираться придется весь день. Ты уверен, что сможешь идти?

— Я ведь иду сейчас, — сказал он.

— Если захочешь отдохнуть, скажи.

— Потом. Не сейчас.

И действительно, прошло около получаса медленной, болезненной, изнуряющей ходьбы, прежде чем он попросил остановиться, но даже тогда остался стоять, привалившись к дереву, пояснив, что не стоит повторять весь сложный процесс вставания с земли. Тесме он казался и бесстрастным, и чуть встревоженным, хотя невозможно было прочесть что-либо по его неизменному лицу и немигающим глазам. Единственным указателем проявления эмоций был для нее мелькающий раздвоенный язык, только она не знала, как истолковать эти непрерывные стремительные движения. Через несколько минут они снова тронулись в путь.

Медленное передвижение угнетало ее — его вес давил на плечи, и девушка чувствовала, как сводит судорогой мышцы и как протестуют мускулы, пока они с Хайрогом пробираются по джунглям. Говорили они мало. Он, кажется, изо всех сил старался удержаться на ногах, а Тесме сосредоточилась на дороге, отыскивая удобные проходы и стараясь избегать ручьев и густого подлеска, которые он не смог бы одолеть. Когда они прошли полпути до хижины, начался теплый дождь, после которого они окунулись в горячий липкий туман. Она уже изнывала от усталости, когда показалась ее хижина.

— Не дворец, — заметила Тесме, — но мне хватает. Ложись тут.

Она подвела его к своей постели из листьев зании, и чужак сел, испустив тихий, еле слышный свистящий звук.

— Хочешь чего-нибудь перекусить? — поинтересовалась Тесме.

— Не сейчас.

— Или пить? Нет? Понимаю, тебе надо немного отдохнуть. Я выйду, а ты лежи спокойно.

— Я все равно не буду спать, — сказал Висмаан.

— Не понимаю, при чем…

— Мы спим только часть года, обычно — зиму.

— И бодрствуете все оставшееся время?

— Да, — кивнул он. — В этом году мой период сна завершился. Я понимаю, что это отличается от человека…

— Сильно отличается, — согласилась Тесме. — В любом случае я оставляю тебя — отдыхай. Ты, должно быть, страшно устал.

— Я бы не хотел выгонять тебя из твоего дома.