Хроники Миланы Грей:Полукровка.

говорил с дядей Вернустом, он сказал, что поглощая душу Бездушного, Пожиратель

продлевает себе жизнь, а бездушный, чья душа была съедена, умирает.

– Сколько Пож… ему лет? – спросила я, когда мы уже подошли к столовой.

– Не так уж много. Кажется, 45 , – ответила она. – Но он много раз избегал смерти, – тихо

сказала Оливия, когда мы вошли в столовую, наполненную учениками.

Мы пошли вдоль стола с разных сторон, чтобы сесть напротив друг друга.

– Он бессмертный? – громко спросила я. Никто не поперхнулся, не закричал, не обратил

на мои слова внимания.

– Нет, конечно, – сказала Оливия, перекидывая ноги через скамейку. Она уже не шептала, и я ее голос услышала совсем другим.

Мы сели за стол. Народа была еще не очень много, и я присмотрела братьям Вармент

обещанные свободные места. Я открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но Оливия

опередила меня:

– Милана, о Пожирателях не принято говорить, – снова вернувшись к шепоту, сказала она.

– Я не знаю, почему ты интересуешься, но лучше…

– Я понимаю, – перебила я подругу, не дав ей договорить. Я потянулась за нарезанным

хлебом, потому что единственное, что было на столе - хлеб.

В Зал вошли близнецы и Сэм. Сэм кивнул нам с Оливией, одарив своей фирменной

улыбкой, и прошел к первому столу, где сидел Алекс. Братья сели лицом ко мне, рядом с

Оливией.

– Что он хотел? – поинтересовалась я.

– Ничего, – сразу же ответил Оливер. Фред взглянул на него и сказал:

– Ничего интересного. Просто поболтали.

Народу добавилось, столы были полностью заняты, но учителя задерживались. Оливия

начала ныть, что хочет кушать, а я, не волнуясь, жевала черный хлеб всухомятку. Через

главные двери вошел директор, спеша к возвышению. Он чуть задрал мантию, обнажив

золотую обувь с узким носом, кажется, это были турецкие тапочки. Кусок хлеба застрял в

горле. Директор ходит в тапочках по школе? Я откашлялась, и злобный кусок прошел.

Мистер Волд забрался по лестницам и хлопнул в ладоши, подняв высоко руки, и тарелки с

едой появились на столах. Учителя быстро подтянулись через заднюю дверь.

Испачкавшись, я съела вкусные спагетти, в которых было маловато чеснока, вытерла

красные пятна со рта, выпила вечно теплый чай. Я потянулась за яблоком, лежавшем на

высоком блюде в центре стола, но поймала взгляд Сэма. Он поспешил опустить глаза. Я

улыбнулась его неловкости, но вдруг Оливер ударил меня по вытянутой руке и забрал

мною выбранное яблоко.

– Эй! - вскрикнула я, потирая руку. – Ты чего?

– Зачем тебе яблоко? Ты вон этого придурка, Сэма, глазами поедаешь. Потолстеешь.

– Не придумывай. Дай сюда мое яблоко!

Оливер откусил яблоко и прожевал кусок, глядя мне в глаза.

– Да подавись! – взорвавшись, крикнула я. – Придурок, – выдавила я из себя, скрестив

руки. Взял и сожрал мое яблоко! Что ему, яблок мало?

– Вы что из-за яблока решили поругаться? – вмешалась Оливия, понизив голос, чтобы не

привлекать еще большего внимания. – Делать вам, что ли, больше нечего? – спросила

она, надеясь пробудить в нас стыд и не услышать больше криков и оскорблений.

– Я поела, – сказала я и вышла из-за стола.

«Конечно, дело было не в яблоке, а в его поведении. У него плохое настроение, а страдаю

я. Лучше бы свое настроение в ударе головой об стену выместил. Дурак», – бурчала я, злобными шагами мерея пол, направляясь в спальню.

В гостиной было пусто, а вот в спальне я встретила Диану. Я, пройдя мимо нее, плюхнулась в кровать, лицом вниз. Она была чем-то озадачена. Злость у меня уже

испарилась, и тем более, если вдруг Диана решила покончить жизнь самоубийством, я же

не смогу оправдаться в суде тем, что не завела дружеский, заботливый разговор из-за

того, что какой-то придурок отнял мое яблоко. Я села, поджав под себя ноги, предвкушая

разговор, в котором я далеко не спец.

– Ты чего не на ужине? – начала я издалека.

– Не хочу, – ответила она. Вот, я могу сказать в суде - что она отказалась со мной говорить.

Я уже хотела лечь обратно, как ее лицо залилось краской, и она сказала, – Милана, –

начала, смущаясь Диана, – сегодня перед ужином Эван Прус предложил мне пойти с ним

на бал.

Эван был на 5 курсе, и, если моя информация не устарела то, круто же пойти на бал с

парнем, что старше тебя. К тому же его все знают, он староста.

– Это же замечательно, Диана, пойдешь не одна, – сказала я. «А я одна»,- договорила моя

зависть.

– Я сказала, что мне нужно подумать, – мило смущаясь, поведала она, а потом призналась

в чем причина ее сомнений: – Я как-то боюсь, стесняюсь, что ли…

– Да что за глупости? Он храбрый, симпатичный, – вспомнив Эвана и произнеся его

лучшие качества вслух, я смутилась. – Умный, староста класса. Сходи с ним, это же не

свидание, а просто школьный бал. Или ты с кем-то другим хотела пойти?

– Нет, нет, – сразу затараторила она. – Он мне нравится, – Диана смутилась уже в конец, от ее красных щек исходил жар. – Вдруг я все испорчу…

– Ничего ты не испортишь, не выдумывай. Согласись пойти с ним, – улыбнулась я.

– Спасибо, Милана. Я обязательно соглашусь, – радостно, задыхаясь, бормотала она, а

потом снова покраснела и сказала, – Только ты это… никому не говори, что он мне

нравится.

– Конечно, Диана.