Хроники Навь-Города

Ношение оружия позволяется кадетам только со второго года, когда их уже подучат и дисциплине, и самообладанию, и боевым приемам атаки и защиты. Иначе нельзя, молодые, горячие. Косой взгляд — и пошли-поехали…

Фомин взял лист бумаги, самодельной, с водяными знаками Крепости Кор, только для внутреннего употребления (вся переписка с корреспондентами вне замка велась исключительно на пергаменте, и оттого скотоводство в округе процветало). Итак, что мы знаем? Вспомнив уроки Бец-Ал-Ела, он решил начертить план. Что чертить? Саму Крепость? Глаз-башни? Обстановку на наблюдательном пункте каждой из Глаз-Башен, Полуденной и Восхода?

Чертил он быстро, еще бы, башни эти он сам строил, и крепость сам строил, и чертежи давно есть в архивах, его чертежи, точные. А это так, приблизительный набросок.

Нет, не наступает просветление.

Опять вошел вестовой. Очередная ведьма пришла?

— Донесение от начальника стражи, доблестного рыцаря Ка-Артье!

Бумаге дай только волю, начнет размножаться с силой неудержимой.

Фомин развернул сложенный вчетверо листок.

«Корней, мы в роще нашли кое-что интересное. Приходи, и Глыбь-зонд прихвати!»

Писано было рыцарской тайнописью, по-русски. Во избежание.

— Кто принес?

— Кадет. Ждет снаружи.

— Пусть заходит.

Фомин достал Глыбь-Зонд, сделанный, как и большинство новых приборов, собственными руками. Серия «три Не». Неказисто, ненаучно, ненадежно. Батареи, тоже кустарные, к счастью, вели себя, как звери, разве что не рычали. Еще бы, он утром их кормил едою первосортной. Насколько плохо вела себя физика, настолько же утешала химия: вещества вступали в соединения самые удивительные.

— Кадет четвертого года Туун-Бо! — доложился посланец Картье.

— Здравствуй, кадет. Бери-ка эту железяку и неси куда следует.

— Рад служить, доблестный рыцарь!

Радости особой не предвиделось — весил Глыбь-Зонд изрядно. Но Туун-Бо продолжал идти молодецким шагом, всем видом показывая, что не только до рощи дойдет, а и до Шень-Града. Если пошлют.

Роща была у Крепости под боком. Место для пикничков, детских прогулок, сбора аптекарских трав и сладких ягод, невинных шалостей и забав.

Картье встретил его на опушке:

— Ребятишки грибы собирали и нашли кое-что. Смышленые, сразу патруль кликнули, — он вел за собою Фомина, а последним топал кадет с Глыбь-зондом. — Ребят я по домам отправил и решил, что стоит тут поглубже посмотреть. Больно находка необычна.

Фомин характер выдержал, не спросил, что все-таки здесь нашли. Да они уже и пришли — на крохотной полянке, славной обилием земляники, стояли патрульные, кадеты-выпускники. Стерегли находку.

А находка того стоила. В траве, сверкая на солнце, лежал диск, локтя полтора в поперечнике. Толщиною диск был в два пальца.

— Давай-ка сюда Глыбь-Зонд! — скомандовал он Туун-Бо.

Глыбь-Зонд задуман был как противоподкопное средство. Под землю глядеть. В хорошую погоду на двадцать локтей вглубь видно было. Еще с Глыбь-Зондом можно клады искать и прочие артефакты. Вдруг что и уцелело со времен Межпотопья. Потому Глыбь-Зонд различал металлы — золото, серебро, железо… Правда, золото в земле попадалось исключительно редко. Сейчас же оно лежало на поверхности — прибор готов был щуп дать на отсечение, что этот блестящий диск и есть чистое золото.

— Муха по полю пошла, муха денежку нашла, — пробормотал Фомин, присаживаясь около находки.

— Скорее, памятную медаль, — возразил Картье. — Ну-ка, ребята, прикройте солнце.

Оба патрульных приказ исполнили — стали так, чтобы тень, уже довольно длинная, пала на сверкающий диск.

Теперь можно было смотреть, не щурясь. Действительно, медаль — ясно различался барельеф.

В центре в смертельной схватке все против всех, сцепились орел, дракон, волк и тигр. Их окружал туман, клубящийся, клочковатый, и там, где он касался орла ли, волка ли — проступали кости.

— Ну, и что, судырь ты мой, сия аллегория означает? — спросил Фомин Картье.

— Это уж вам, доблестный рыцарь Кор-Фо-Мин, и книжки в руки.

— От книжек я бы не отказался. Переворачивали денежку-то?

— Нет. Как я увидел эту картинку, так и решил, что это по твою душу.

— Почему?

— Потому что просто так, за здорово живешь, никто тысячу с лишком марок золота Крепости не подарит.

— Посчитал уже?

— Отчего ж не посчитать. И если кто-то предлагает нам такую сумму, значит, у него есть на это очень веские основания.

— Предлагают?

— Или показывают жест доброй воли. Шикарный жест. Или…

— Или это просьба о срочной помощи. Вот только кто просит?

— Ну, Корней, это уж ты сам…

— Навь-Город?

— Небесы бы связались напрямую. Лесовики — смешно. Другой Дом — еще смешнее.

— Навьино золото… Много о нем слышал, а вот вижу впервые.

— Почем знать. Может, большая часть золота в обращении — от них.

— Ну, вряд ли. Кардийские рудники, Онские россыпи, и это только в Белоземье. Опять же, золото Небесов… — Ладно, я пошарю вокруг, — Фомин настроил Глыбь-Зонд на максимальную глубину. Не раз и не два пытался он отыскать ходы Нави — ради безопасности Крепости и вообще. Не находил. Мелко копал?