Хроники Навь-Города

— Будем держать в уме и эту возможность, кадет, — поощрительно сказал Фомин. Пусть молодёжь дерзает. На самом же деле во всемирный заговор магов верил он слабо. Маги — что медведи, матёрые друг друга не терпят и оттого к союзам не склонны. Лига магов — скорее бюрократический орган, цеховой союз, способный защищать магов, прогневавших нанимателей (и иногда — нанимателей, прогневавших магов), устанавливать расценки в зависимости от репутации мага, взимать с них долю для магов бедствующих, магов с иссякшей силой, их чад и домочадцев, буде такие объявятся, а также для развития самой Лиги магов.

Правда, многие в Крепости считают, что Лига магов — организация фасадная, представительская, а есть и другая организация, ведомая исключительно магам, да не всяким, а достигшим определённого градуса силы. Так ли это, нет — рассуждать можно до очередного потопа. Но что встречаются маги силы превеликой — сие есть факт неопровержимый. Чего стоил Ин-Ста, а будь их два-три в союзе… Не худо бы и в крепости серебряный зал завести. Мало ли что… Быть может, ты всё же отдохнёшь? — предложил он кадету.

— С вашего позволения, доблестный рыцарь, я лучше почитаю. Поспать-то можно будет и потом. — Туун-Бо действительно не хотел спать. А в свитках — как знать? Иногда в них указан путь к золотым шпорам.

— Читай, читай… — Фомин и сам бы рад чего-нибудь прочесть. Наставление по борьбе с неведомой силой, к примеру. Только его прежде написать нужно.

Он поймал себя на том, что идёт крытым переходом. Инстинктивно кажется, будто крыша и стены могут оберечь, обезопасить. От чего?

Эконом над златом не чах, напротив, набирался сил. И потому расставаться с сокровищами не спешил. Рачительность считал первой заповедью рыцарства, благоволил к тем, кто пополнял кладовые разными полезными в хозяйстве мелочами, и сердился на транжир, пытавшихся мелочи эти у него выпросить.

— Как дела? — спросил Панин, явно гадая, пришёл ли Фомин пополнить фонды или покуситься на них.

— Как у нас с серебром? — вопросом на вопрос ответил Фомин.

— С серебром, как всегда. Принёс? — с надеждою спросил Панин, но с надеждою нарочитой, обречённой.

— Нет. Да ты не переживай, мне не навынос, всё тут останется, в Крепости. Нужно бы зал оборудовать — экранировать серебряной сетью.

— Так уже, — не без злорадства ответил Панин.

— Что — уже?

— Две тысячи триста унций чистого серебра затребовал и получил коллега Нарейка для экранирования генетической лаборатории. Ты как раз в это время летал куда-то. Кажется, к лунным Небесам.

— Кажется… — протянул Фомин. Вот она, теория относительности в действии. Для Панина — незначительный эпизод. Для него те сорок три дня, проведённые на борту «Королёва», были днями, изменившими если не мир, то меч. День ото дня теряющие невозмутимость и высокомерие Небесы сначала с плохо скрываемым презрением, потом с любопытством, а потом с отчаянной надеждой смотрели, как он усмирял разгневанный чужим вмешательством межзвёздник. С тех пор вряд ли кто осмелится войти незваным на борт «Королёва». Фомин подозревал, что и званым никто не войдёт, разве что уж слишком долго упрашивать будут. С орбиты он привёз новый договор — Небесы обязались строго соблюдать экстерриториальность «Королёва» и готовы были снабжать катер расходными материалами в обмен на представительство их перед народами Земли — и пару сабель, откованных металлургами Седьмого Поселения. Можно было бы заставить их дать средства на переоборудование самого межзвёздника, но никто в Крепости не пылал желанием совершить новый полёт — ни к Маленькому Муку, ни даже к тау Кита. А в одиночку туда не полетишь. Вот вырастет новое поколение, младое, незнакомое…

— В наличии свободного серебра осталось унций… — Панин раскрыл толстую амбарную книгу (сделанную наверняка своими руками), — осталось двести сорок две унции. Тройской.

Каждый сам строил личный, на одного, мостик из прошлого в мир Преображения, иногда потаённый, иногда нарочно выставляемый на обозрение. Ему вот помогли книжки про доброго космонавта, ставшего средневековым рыцарем, Панину — латинский язык, энтузиастом которого он был ещё до Полёта. Отсюда и пристрастие к унциям.

— Небогато, — протянул Фомин.

— Биметаллическая система, — ответил эконом. — Золото и медь. Серебро — металл скорее священный, нежели торговый, из рук в руки переходит мало. Нужно снаряжать экспедицию в Алийские горы, рудник свой ставить, я уже говорил Командору…

Фомину экспедицию снаряжать было некогда. Это скорее в перспективный план на следующую семилетку — и то приоритетом «гамма». Другое важно — оказывается, Нарейка давно сообразил использовать серебряный экран. Сообразил и молчит. Впрочем, почему молчит? Он зашёл в Главную библиотеку, пролистал Анналы. Вот — с целью исключения влияния побочных эффектов генетическая лаборатория нуждается в экранировании. Поскольку генетические исследования проходили приоритетом «альфа» — Крепость отчаянно хотела проникнуть в тайны магических способностей, — экранирование было решено осуществить в кратчайшие сроки, на что и было отпущено серебро.